В арке дверного проёма появилась женщина — таких называют без возраста. Ей могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят. Крепкая загорелая блондинка с очень короткой стрижкой и сердитыми морщинками возле носа. Она упёрла руки в боки и сказала тоном хозяйки:
— Обед на столе. Прошу всех в столовую.
— Отлично, — проворчал дед. — Все уже там?
— Подтянутся. Давайте, давайте.
Алексей Павлович надавил на джойстик и проехал мимо женщины с видом каменного изваяния. Варвар не двинулся с места, только заскулил так жалобно, что даже у меня сердце дрогнуло. Дед, не оборачиваясь, махнул рукой:
— Варвар, за мной.
Пёс сорвался и поскакал к нему. Хорошо, что дом большой, а то бы точно что-нибудь опрокинул и сломал! Я притормозила, пытаясь сообразить: звали меня или не звали? А то как-то «всех» это почти что «никого». Слава богу, в гостиную вернулся Данила, который по-хозяйски обнял меня за талию и чмокнул в висок:
— Обедать пойдём или проигнорируем общий сбор?
— Данила Беркутов, ты оставил меня одну на съеденье своему отцу и его ручному монстру!
Мои претензии остались почти без внимания. Данила проворчал:
— Варвар никого ещё не съел, а мой отец… Во всяком случае, я не в курсе. Пошли обедать, у Томы сегодня божественный луковый суп и, по-моему, мясо по-бургундски.
— Французская кухня? — удивилась я. — Вот уж не ожидала.
— А чего ты ожидала?
— Если честно, ничего! — рассмеялась. Я вообще думала, что после рентгена буду доставлена в гостиницу и забыта навсегда. А тут… Семейство, картина, собака, обед… Что думать — даже не знаю.
— Какая ты неприхотливая, — фыркнул и Данила.
Мы вошли в просторную столовую, где был накрыт нехилый стол. Во главе его уже сидел дед в своём кресле, а через два стула от него устроилась Эля, уткнувшись в смартфон. Меня усадили напротив девушки, задвинули за мной стул, подали салфетку. Дед звякнул ложкой о тарелку и грозно спросил:
— Где Дашка? Где этот её альфонс?
— В теннис играют, — вежливо ответила Тома, входя в столовую с умопомрачительной супницей — точь-в-точь как в фильмах про английскую викторианскую эпоху. Поставив супницу на стол, открыла крышку. Запах пошёл по столовой — вкусный, сырный, аппетитный. Тома принялась разливать суп по тарелкам, а Алексей Павлович пробурчал:
— Зови их. Не начнём обедать, пока все не сядут.
— Экий вы! — Тома раздражительно бросила половник обратно в супницу и вытащила из-за пояса рацию: — Дарья Алексеевна, приём!
Я вопросительно глянула на Данилу. Он с невозмутимым видом щипал кусок хлеба, откинувшись на спинку стула. Ладно, раз ему пофиг, то и я волноваться не буду. Тараканы вышли из укрытия и разбежались по помещению. Подожму ноги и подожду. Терпения мне не занимать.
Рация трещала, попискивая. Тома выдохнула, вдохнула и повторила:
— Дария Алексеевна. Приём.
Потом фыркнула и снова нажала на кнопку:
— Аркадий. Вали на корт и скажи Дарье Алексеевне, что мы обедаем. Приём.
Треск прервался, и голос с белорусским акцентом ответил:
— Аха. Приём. Не… Конец связи… Как это там? Отбой, во!
— Учу его, учу… — пробормотал Алексей Павлович, а Тома спрятала рацию и заявила:
— Знаете что? Делать вам нечего с этим барахлом! Да я лучше дважды сбегаю к тому корту! Тьфу!
Я сделала вид, что у меня упала салфетка. Под столом удалось прохихикаться незаметно от окружающих. Не прислуга, а прямо властная госпожа! Как только ей дед позволяет? И под столом же мне пришла в голову мысль: а не любовники ли они? Но я тут же отбросила её. Быть такого не может. Хотя… Бывает как раз всякое. Однако на богатого олигарха не похоже. Он бы скорее купил себе длинноногую модельку или молоденькую актрису…
