— Да я ничего не говорю, — отступила. Мне-то что? Мне с ними не жить, замуж не выходить. Пусть сами разбираются со своими насекомыми… Псарня у них тут… В центре города. Обалдеть можно вообще. Но лая, правда, не слышно, чего нет, того нет. И не воняет.
— Катя, вы любите собак?
На моём лице не дрогнул ни один мускул. На пятый раз можно было и запомнить. Хозяин дома Альцгеймером не страдает, насколько по нему видно, а всё остальное, включая и вредность характера, не извиняет называть меня чужими именами.
— Алло, Дина! Э-э-э, Лера? Майя! Девушка, как вас там?
Я только головой покачала — почти незаметно, но Алексей Павлович уловил. Он профырчал что-то ругательное, а потом сказал чётко и ясно:
— Ева, вы собак любите?
— Люблю, — быстро откликнулась я. Слишком быстро, но ничего. — Особенно таких крохотулечек, которых можно в сумке носить! Но пока себе ещё не купила.
— Разве ж это собаки?!
Дед даже гоготнул, и я поняла, в кого пошёл Данила характером. А мне сообщили:
— Собака — это животное, которое помогает человеку, а не в сумках жизнь проводит. Вот, например немецкая овчарка. Или карело-финская лайка…
В гостиную из сада заглянул парень в синем комбинезоне, слегка заляпанном и затёртом травой:
— Алексей Павлович, простите, пожалуйста, тут Варвар бушует…
— Так впускай, чего стоишь?! — сердито велел дед. — Вот, Ева, сейчас вы увидите, как должна выглядеть собака. Настоящая собака!
Мне отчего-то стало страшно. Настоящая собака, которая бушует, да ещё и с таким «говорящим» именем… Я лучше сяду. Присела на диван, подобрав ноги с прохода на всякий случай… Парень исчез, а через несколько секунд вернулся. Но сначала в гостиную ворвался чёрный монстр, покрытый волнистой шерстью, с чёрными рожками и мордой, заросшей по самые брови. Парень с трудом удерживал собаку за ошейник, а Алексей Павлович скомандовал:
— Спускай!
Я обмерла, борясь с желанием убежать на второй этаж. Монстр рванулся к деду, и на мгновение мне показалось, что сейчас произойдёт катастрофа. Но Алексей Павлович поднял руку… и собака замерла на месте. Ещё один жест — и пёс плюхнулся мохнатым задом на мраморный пол. Потом распластался на нём, снова сел.
— Молодец, Варвар, — похвалил его дед и похлопал по колену. Собака в один миг оказалась рядом с коляской, сунула голову деду в ноги, и я увидела, как хвост-бублик вертится не хуже вертолётного пропеллера.
Ничего не скажешь, отличная собачка…
— Вот, Ева. Классический пример настоящей собаки, — с ярко выраженным удовлетворением в голосе сказал Алексей Павлович.
— Д-да, хороший мальчик, — пробормотала я, поглядывая на Варвара с опаской.
На лестнице послышались шаги, и за ними — уже знакомый мне голос со встроенной функцией претензии:
— Двадцать первый век, у всех есть мобильные телефоны, а у нас в доме — рации!
В принципе, я была с Элей полностью согласна. Но не Алексей Павлович. Он отпихнул ласкающегося монстра и наставительно заметил:
— Рация не испускает вредные волны! Эллина, посмотри, накрыла ли Тома обед.
— Обед! — девушка вздохнула. — Я на диете вообще-то…
Но с лестницы сошла и почти покорно потащилась в глубь первого этажа, где уже исчез Данила. Неужели дом поглотит и её без следа? Я прогнала эту мысль и встала:
— Пойду тоже… Посмотрю. И поищу Данилу.
— Сидеть! — скомандовал дед. Мы оба с Варваром плюхнулись на жопу, только пёс на ковёр, а я на диван. — Да не ты! — это уже мне. — Хотя и ты тоже. Сейчас будем обедать.
