Они легли на матрас, и Таисмет с широко распахнутыми глазами обладателя истины принялась подробно рассказывать Ною о событиях в Фивах.
Ной слушал невнимательно, лениво переводя взгляд с точеного контура ее щеки и изогнутой линии века на колыхающуюся грудь. За три года он поучил несколько десятков писем от Амни. Последнее из них было больше похоже на жалобу: «Все меняется. Все совсем не так, как было. Разрушены планы годов, нарушен порядок вещей. Нет года приходящего, похожего на год ушедший. Но каждый новый год становится тяжелей, чем предыдущий… Люди нарушают установленные законы, насмехаются над страданием, не оплакивают умерших. Везде царят насилие и жестокость. Все в унынии. Города и деревни жалуются на свою судьбу. Больна страна. Я думаю о том, что случилось. Нас губит неверие в богов… Если бы я знал, где бог, я бы принес ему жертву. Но нет его».
Ной помнил это письмо наизусть. Амни писал, что Египет распадается на части, номовая знать совершенно отбилась от рук, а Фивы превратились в дряхлую провинцию, управляемую вороватыми жрецами.
Перед тем как вернуться в Фивы, Ной дал себе клятву не ввязываться в политику. Там, в Нубии, он ушел в сказку, которую придумал сам, лежа под звездами. Это была сказка о прекрасной земле, где растут деревья, источающие благовония, а сады спускаются террасами к самому морю.
Но последние слова Таисмет вывели его из оцепенения.
– Я провела сегодня утром обряд «отверзения уст» божественной царицы Амон-Асет. Она предстала передо мной в облике богини Исет и призвала нас действовать.
Ной приподнялся на локте и удивленно уставился на жену, которую уже еле различал в темноте. От расслабленного состояния не осталось и следа.
– Не иначе как богиня, утратившая своего супруга, решила лишить супруга и тебя.
– Ее устами говорит воля богов.
Ной повалился на спину и уставился на звезды.
– Именно этого я и боялся больше всего. Искушения, что посланы богами, более опасны, чем те, что посланы людьми.
– Боги не искушают. Они предопределяют. Если приходит удача, то боги ниспослали ее нам.
– А если неудача?
– Тогда это испытание. Любое испытание облагораживает душу.
– Ха! Ты хочешь сказать, что если боги ниспошлют нам ночью блоху, то ее укус облагородит нас?
– Не кощунствуй! Невозможное возможно, если это сокровенное.
– Но причем тут твоя бабка? С каких это пор стать ничем, это стать богом.
– Нам не дано знать, кто мы есть. А к ногам Амон-Асет, последней из Рамсесов, два года склонялся весь Египет.
– Это кончилось ее изгнанием и смертью.
– Она попыталась защитить свой мир.
– Судя по семейным преданиям, твоя бабка не отличалась особым благоразумием. Ее мир был обречен. Она пренебрегла лукавством ума и коварством. Чтобы победить, надо лгать и проливать кровь. Она не была к этому готова. А ты к этому готова? Если ты не сможешь довести дело до конца, начнется безумие. Стоит только пошатнуть законы, заставляющие народ повиноваться, и толпа сметет все на своем пути.
Таисмет медленно повернула голову, всматриваясь в Ноя.
– Я и забыла, что ты хорошо образован, мой милый. Глупы те, кто считают воинов дикими.
– У меня были хорошие учителя. Но я был плохим учеником, мой ум был слишком занят войной и женщинами.
– Тогда слушайся меня. В течение одного единственного дня можно сотворить другую судьбу, другое будущее.
Ной уперся взглядом прямо перед собой, в его голове теснились беспорядочные мысли.
