Читать онлайн Андрей Драгунов - Происходящее. Стихотворения

ISBN 978-5-4483-5995-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Всё то, о чём теперь не вспоминают …»

Всё то, о чём теперь не вспоминают —

мужчины, или женщины не помнят —

безделица – без точного названья,

что прежде называлася – любовью.

Действительно пустяк. Так – безделушка.

В глазах слеза. Цветочки полевые…

Испачканная нежностью подушка…

И бесполезное с утра – в итоге – имя,

как два билета в сумке, чтоб доехать —

куда-нибудь и… больше не встречаться.

Так первая кончается потеха…

Чужие люди топчутся на станции.

октябрь 8. 2016 год

«В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…»

В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…

Всё, что осталось после твоей кончины.

Всё, что не сгрызли мыши, не поделили между собой старухи —

говорят так положено – раздавать на память вещи мужчины —

одиноким женщинам. Странный, смешной обычай —

старые вещи на память – чужим соседям…

Это, как письма – кому-то – на память – до неприличия,

или, как подглядывать через неплотно закрытые двери.

Список – не длинный – всё больше бумаги, бумаги, бумаги… опять же письма.

Не ко всем сохранились конверты и… разный почерк —

настроение… или – так – варианты жизни.

Иногда без марки, но с красной пометкой – Срочно! —

лично в руки. Исписанные блокноты.

Перечёркнутые страницы – видимо был не в духе…

или опять, как всегда, потерял кого-то,

или снова были «божественные» старухи

и отвлекали… Осень в цветном развитье —

выбрал же время – чтобы ещё до снега

и до какого-нибудь торжественного события,

то есть, пока звезда не свалилась с неба

и не стала каплей, высушенной в ладонях —

сберегаешь её, как обычный кусочек соли,

то есть, как слезу, упавшую, вдруг, сегодня —

не потому что так надо, а просто – больно…

И никакого равенства, мира, братства —

в это время года. Мёртвые ждут отправки…

Старухи ждут, соответственно, вывоза тела, чтобы убраться,

то есть, помыть полы и… получить все справки

о выбывании с данных квадратных метров —

данного жителя, что и не житель больше

и что он отъезжает до сто первого километра —

подальше отсюда – поближе к Польше,

что ему так нравилась. Краков, Пшемысль, Радом.

Города, откуда Европа, как на ладони…

и кажется, что ещё чуть-чуть и свобода рядом —

может быть завтра… а для него – сегодня,

потому что уже не скажешь – Давай созвонимся

и назначим встречу в следующий понедельник…

Потому, что вынос тела сейчас состоится.

Потому что – тетрадки, книги, брюки, письма… еженедельно!

И тоска бессрочна. Убытки за счёт семейства,

что тебя забыло – ещё до твоей кончины…

Совпадение, может быть, но – если в крови злодейство —

то пусть достаются бабкам – вещи умершего мужчины.

октябрь 9. 2016 год

«Я хотел бы жить на Чёрной речке …»

Я хотел бы жить на Чёрной речке —

не на той, где Пушкин с дыркой в пузе

отправлялся, как сказали в вечность —

на другой, где самосвалы грузят

свежим щебнем. Где вода о камень

точит время – медленно, упрямо…

Где костра неугасимый пламень

согревает путника с вокзала,

где теперь восторженные лица —

провожающих… и пирожки с картошкой

у буфетчицы, что тоже веселится,

продавая водку – на дорожку —

к пирожкам и к проездным билетам…

Не состаришься, покуда не доедешь,

став свидетелем движения при этом…

и в присутствии болтающих соседей —

ни о чём. О пирожках с картошкой —

сколько едешь – столько покупаешь,

созерцая провода в окошке,

станции, которые не знаешь,

но любуешься простой кирпичной кладкой —

кто строитель?.. – проводник не знает…

Водка, пирожки, коньяк украдкой…

только покурить не разрешают,

чтобы переезд не слишком сладким

был, наверное… Но кто об этом знает.

Речка. Пушкин. Пирожки с картошкой.

Самосвал со щебнем – чтобы было

на отсыпку кладбища в Россошках,

где войну водою смыло. Смыло.

октябрь 9. 2016 год

Классическое

Вдали от суетного дня,

после шести, после заката —

нет никого возле меня —

ни дочки, ни жены, ни брата,

ни, даже, друга, что один

поддерживал в часы печали

среди ахтубинских равнин —

не обозначенных в начале —

творения – средь прочих дел.

Господь не разглядел пейзажа…

или не очень-то хотел —

зачем ещё одна поклажа —

в перемещении туда,

откуда – только горсткой пыли,

что тоже, впрочем, ерунда,

которую потом забыли…

Развеяли, как стыд и срам,

по улицам и подворотням.

По плешинам и головам…

Один – навеки – как сегодня.

октябрь 9. 2016 год

Этюд

Гюстав Флобер… Тугие паруса…

Я список тел прочёл наполовину.

Закончить бы уже в мои года,

а я всё тискаю, с устатку, середину…

и пробую ещё поговорить —

немного – о любви, о смысле жизни,

о том, что некого и не в чем обвинить…

А женщины глупее и капризней,

чем, выложивший яйца, утконос,

которому всегда не та погода —

для выведения своих птенцов… Вопрос —

в Австралии какое время года

сегодня? Осенью считают поросят…

Гюстав Флобер – каких-нибудь пеструшек,

что по утрам так сильно голосят,

распугивая взбалмошных старушек

кудахтаньем. Такие времена…

Тугие паруса – за ними ветер —

гоняется… Туда-сюда – устал.

Никто теперь за это не в ответе.

октябрь 9. 2016 год

«Во мне осталась только капля счастья …»

Во мне осталась только капля счастья —

воспоминание о том, как это было —

когда-то, где-то. Медленное – Здра-сьте… —

как будто камушки волною смыло. Мило…

или мело уже во все пределы —

Свеча сгорала на столе… Свеча сгорела…

Оставила лишь выгоревший хвостик…

и никого, к кому заехать в гости.

октябрь 10. 2016 год

В альбом Т. З.

Всё сказано! Всё выпито – прощай!

Всего пол жизни – большего не надо!

Не открывай мне дверь, не жди на чай!

Я там – ты тут… И осень где-то рядом.

октябрь 10. 2016 год

«…как маятник в часах – Фуко…»

…как маятник в часах – Фуко,

покрывшийся немного пылью —

гляжу в окно – почти ничто —

стул, о котором все забыли —

так деревяшка… Так – пустяк!.. —

оставленный для украшенья

в пустой квартире. И никак

не победить в таком сраженье.

Качается… скрипит, скрипит —

и стул, и я – в пустой квартире.

Луна из-за ветвей глядит,

как лампочка в глухом сортире.

октябрь 15. 2016 год

«…и будут в чужих городах надрываться трамваи…»

…и будут в чужих городах надрываться трамваи.

И зеркало будет грешить, напрягая сетчатку —

коверкая линии… Где-то с фабричных окраин

будут стучать каблуки, разбивая брусчатку —

из недобитого века. Количество линий —

соизмеримо с количеством складок на платье…

Только хватило бы и каблуков и извилин —

не соскользнуть и добраться до тёплой кровати,

где непременно дождутся – и папа, и мама…

только не тот, кто был первым сегодня, под утро…

так как луна – полным светом – в оконную раму

сеет всё доброе, вечное – ежеминутно.

октябрь 15. 2016 год

«В газете – только пара-тройка строчек…»

В газете – только пара-тройка строчек

о том как жил состарившийся мальчик…

Для украшенья – аленький цветочек —

стеклянный – из Венеции, что дальше —

теперь уже, чем кладбище от дома,

где близкие, друзья… Вон там – священник,

что говорил – Он с Господом знакомый!.. —

почти, как друг и брат, и… современник —

об этом ни пол слова в заголовке —

какой-то вымысел, что сдох от перепоя…

Уж написали бы, что от «палёной» водки

во время ежедневного застолья —

была бы полуправда ежедневья,

что кто-то, где-то, снова – в одночасье —

без суеты и лишнего волненья

и без Божественного, Мать Его, участья…

Без Сына и т. д… Святого Духа.

Сгорел, как свечка, будто на работе…

А так – всё суета, томленье духа —

корреспондент в тревоге и заботе

о хлебушке… да всё о поцелуе —

кто был последним, кто там рядом ляжет?..

Кто первым о покойнике забудет?..

а кто ни слова правды не расскажет…

Мели Емеля – будь с тобой, что будет —

на печке мягко место – спать не жёстко?

Бумага быстро о тебе забудет —

сотлеет самокруткой у подростка.

октябрь 15. 2016 год

«Кипа. Уши. Нос. Маца…»

Кипа. Уши. Нос. Маца.

Слишком строгий взгляд отца —

никакого вдохновенья —

только чахлое волненье.

Я спросил – Который день?.. —

он сказал – Иди ты… в пень!.. —

я пошёл, а там дрова —

на траве и – ни хрена —

ни души, то есть, в округе…

И ни слова о подруге,

что была так хороша!..

Кипа, уши, нос, маца…

и в ушах слова отца —

Помни пень!

Там будет день!.. —

вот весь сказ для молодца.

октябрь 15. 2016 год

Переезд

Густой водой наполнила мне чашку —

уже под утро – чтобы уходил…

«Теперь всё, что моё – уже не наше!..» —

сказала, будто кто-то отрубил…

и дверь закрыла, не сказав – До завтра —

теперь другое времяисчисленье…

как будто кто-то выстрелил внезапно,

предотвратив тем-самым преступленье…

Война закончилась!.. – кто победил не знаю.

Ни раненных, ни боевых трофеев…

Лишь над дорогой выцветшее знамя

напоминает о конце недели.

октябрь 20. 2016 год

Всё возвращается домой —

почти на круги бытия…

Мой стол с дырявой головой…

Там – где-то – ты, здесь где-то – я…

и жизнь уже не повернуть —

в другую сторону – назад —

единожды проложен путь —

сквозь ветер, дождь и старый сад,

что снова под моим окном.

Аптека, провода, фонарь —

не Блоковский – я о другом…

Аптека, площадь, сны, букварь —

уже зачитанный до дыр…

Какая-то неразбериха —

кто моет раму?.. кто ест сыр?..

Подруга? Мама? Повориха?.. —

с лицом, как этот самый сыр,

но старше, судя по морщинам —

плюс через лоб сплошной пунктир,

доставшийся ей от мужчины,

что был не дружен с головой

и сгинул где-то под Полтавой —

все возвращаются домой —

не все с почётом или славой.

октябрь 21. 2016 год

Смотрю теперь на вражеское небо —

с той стороны, откуда не дозваться,

не дозвониться… Свет из самолёта,

как будто говорит – пора расстаться —

не называя мне ориентира,

то есть – в какую сторону лететь.

Смотритель маяка маячит глазом,

но неопределённо – слишком низко,

как будто говорит – Постой, постой…

и предлагает вместо неба – море,

но с той же глубиной. Смотрю вокруг —

фонарь скользит по самой, самой кромке,

как будто бы – и он мне говорит,

что дальше делать – список не велик,

на самом деле. Всё, как в старой сказке!.. —

идёшь направо… или в преисподнюю —

в одном исподнем – никаких поблажек.

Управишься с делами – будь свободен —

на все четыре. Гул от самолёта

раскраивает пасмурное небо.

Фонарь напротив, будто ждёт кого-то —

застыл на месте, освещая камни.

октябрь 21. 2016 год

Ты уже не сравниваешь новый вид за окном с тем, что видел —

просто вглядываешься в жёлто-сине-зелёную раму неба,

в пустое блёклое облако, сложенное в виде крыльев,

что распадается, едва появившись – ещё до обеда.

Грибники целый день бесполезно ищут свою добычу —

в это время осени плодовит лишь – отстрел пернатых,

что вполне естественно, как не сказать – привычно,

чтоб не искать потом – ни правых, ни виноватых…

И куда ни глянь – повсюду сплошная осень

в подтёках ржавчины – всё из того же – жёлто-сине-зелёного неба…

и собачий лай – безо всякого эха разносится —

даже не лай, а какая-то новая форма бреда —

о грядущих буднях и тяжёлой собачьей доле,

но никто не хочет вслушиваться в чьей-то брехливый ропот —

лучше в песок, как страус или, как партизан – в подполье —

всё равно всё кончается всеобщим пожизненным сроком.

октябрь 21. 2016 год

Остаёшься один на один с подушкой —

разрываешься надвое между стеной и стулом

в изголовье – с водой и таблетками от удушья —

ещё не с ядом, чтоб навсегда уснула —

и боль, и память… Каждую ночь – сначала!

Пробуешь выспаться, а в результате – утро,

что бьётся в стену, как лодка в ступень причала —

толи в истерике, толи, уже, как будто —

в смертной агонии. Вокруг непривычный север

с бесконечно-свинцовым, вечно-свинцовым небом.

Там же, в небе, режет ухо бесконечным нытьём пропеллер —

в погоне за счастьем – от завтрака и до обеда…

В это время – обычно Ангелы с крыш слетают —

Вперед

Читать онлайн Андрей Драгунов - Происходящее. Стихотворения

Похожие книги