— Необычный вкус, — нарушил тишину Леонель, закидывая последний кусочек пирога в рот. — Кушай. Сейчас еще принесут.
Я кивнула и улыбнулась. Отчего-то в груди расползалось тепло от чувства, которому я не могла дать название. Мне нравилась улыбка моего мужа. Мне нравился вкус пирога. Мне нравился кулон, что он мне подарил. И все это вместе взятое давало странное тянущее чувство, от которого хотелось, и убежать, и утонуть в нем полностью.
Через какое-то время, когда было съедено три пирога и выпита фляга воды, карета тронулась снова. Я провожала город взглядом и чувствовала легкое сожаление. Я больше не смогу вернуться сюда. Но все же, я запомнила его. Это был мой первый город, который я увидел своими лазами. И впервые смогла пройтись по его улочкам.
Моя рука непроизвольно потянулась к холодному янтарю на моей шее. Он был приятный на ощупь — гладкий и прохладный. Я вспомнила, как Леонель надевал его мне на шею и слегка покраснела.
Его теплые руки касались моей кожи, когда он убирал волосы и зацеплял подвеску. Меня редко трогали так, чтобы было не больно. Чаще всего мне просто причиняли боль. Даже во время странного ритуала, мне делали больно — резали кожу на запястьях и на щиколотках.
— А когда и где будет следующая остановка? — спросила я, нарушив тишину в карете.
— Хм, — мужчина выглянул в окно. — Примерно через восемь часов. Не думаю, что там будет город. Скорее всего, остановимся в степи или в лесу.
— Это здорово, — искренне ответила я и только сейчас осознала, что веду спокойный диалог с кем-то.
— Называй меня просто Леоном, хорошо? — спокойно сказал мужчина, посмотрев на меня с едва заметной улыбкой.
— Хорошо, — я кивнула, слегка смутившись. — А вы называйте меня просто Розой...
Хотя так меня никто и никогда не называл. Отец вообще не произносил моего имени, как и мачеха. А Анна всегда говорила полное имя, выделяла его и всегда добавляла в голос только брезгливости. Словно ей было противно даже произносить мое имя.
— Хорошо, Роза.
По спине пробежался табун мурашек, когда Леон произнес мое имя. Мне показалось, словно меня опустили в кипящую воду. Я поспешила отвернуться, чтобы мужчина не заметил, как мне стало неуютно просто от того, что кто-то произнес мое имя с такой теплотой. Такого никогда не было.
Так почему он так поступал? У нас даже не было первой брачной ночи... Или, чтобы она состоялась, нужно провести церемонию и в Даркарии? Не понимаю.
«Главное, что мне больше никто не причиняет боль», — подумала я, рассматривая, как за окном проносятся деревья. — «Остальное не так уж и важно. Просто надо взять себя в руки».
***
Леон предполагал, что дорога до дома будет скучной, но благодаря Розе все было совсем иначе. Мужчине нравилось смотреть, как меняются ее эмоции. Она старалась удержать лицо спокойным, но каждый раз, когда видела что-то необычное, ее взгляд менялся. Например, когда карета проезжала мимо стада коров, девушка смотрела на них до той поры, пока они не скрылись за поворотом. На других животных она реагировала точно так же, словно никогда не видела их вблизи.
Роза редко разговаривала. И даже свое восхищение выражала молча. Однако если Леон у нее что-то спрашивал, она с энтузиазмом отвечала. Девушка не выглядела глупой или какой-то... отсталой, как ходили о ней слухи. Она не была жестокой и беспощадной, о чем говорили противоположные слухи. Розалина была обычной девушкой. В меру эмоциональной, стеснительной и милой. Так почему о ней говорили, как о Проклятой принцессе?
