Прошло примерно полчаса, прежде чем я, Леонель, Фарид и еще пара солдат, направились по главной дроге в сторону города. Он был совсем недалеко, и его окружала широкая стена из красного камня. В моей стране так устроен каждый город. Я читала, что это помогало защитить жителей в случае нападения. Но сейчас меня волновала совсем не история.
Я с волнением наблюдала за тем, как приближались главные городские ворота. К ним была очередь из больших телег, заваленных кучей товара. Пешие люди шли другой дорогой, и очереди почти не было. Нас даже не досматривали, лишь бросили презрительный взгляд на всех, у кого была темная кожа.
Я непроизвольно натянула капюшон и опустила голову. Мне не хотелось привлекать внимания. А я была уверена, что если мой шрам заметят, то сразу поймут, что я проклятая принцесса. Та самая, из дворца. Та самая, что пытает людей, насылает проклятия и приносит разрушения.
А еще мне было обидно, что моего мужа и его подчиненных судят только по цвету кожи и глаз. И вообще, как они смеют себя так вести, когда Леонель, по сути, является их правителем?!
Но эти мысли быстро вылетели из моей головы, когда меня окружил шум городских улиц.
***
Леон с легкой полуулыбкой наблюдал за тем, как Розалина, забыв о капюшоне, во все глаза рассматривает прилавки. Еще полчаса назад он готов был вернуться во дворец и уничтожить всю королевскую семью, а сейчас не может скрыть улыбки, наблюдая за девушкой, которая, кажется, впервые оказалась на городском базаре.
О ее положении во дворце Леон догадывался. Еще с того момента, как она вошла в тот злополучный зал в своем белом платье. Ее лицо и руки подтверждали его теорию. Но он не мог сейчас вернуться и уничтожить всех, кто был в этом виноват. Сейчас он мог лишь наблюдать и помогать.
Почему он вообще злиться из-за этого? Все просто. Розалина напоминала ему мать. Не внешность и не характером, нет. Мать была в своей семье в точно таком же положении.
Розалина засмотрелась на подвеску из янтаря. Леон тут же дал команду Фариду, чтобы ее купили. Подвеска была простенькой. Капелька, внутри которой небольшая ромашка. Это была дешевая безделушка. Леон мысленно пообещал себе, что как только он пересечет границу своей страны, сразу подарит девушке много золота, изумрудов, сапфиров и рубинов. Все, чего только душа пожелает.
Розалина бегала от прилавка к прилавку. Она была необычайно оживленной. Ее глаза сверкали, как драгоценные камни. Но при этом она не убегала далеко и всегда оглядывалась, ища глазами Леона. Это было так мило, что мужчина снова не удержался от легкой улыбки. Он уже и забыл, что когда-то вообще так часто улыбался.
— Купи пару пирогов, — тихо сказал Леон, заметив, с каким любопытством Розалина посмотрела в их сторону. — Хотя, нет. Возьми все. Накормим наших.
— Хорошо, командир, — Фарид поклонился и, в сопровождении одного из солдат, направился к прилавку.
Леон привык к тому, что к ним в этой стране относились с презрением и страхом. Его это немного раздражало, но при этом не считал свою внешность какой-то дефектной. В Даркарии внешность не имела никакого значения. Она не влияла ни на положение в обществе, ни на уважение людей и уже тем более на свадьбы. Свадьбы заключались между семьями и зачастую молодые не видели друг друга до самой церемонии. Что собственно и произошло с Леоном. Правда, совсем не так, как он этого хотел.
