Проклятая Тройка - страница 19

Ещё Архимий любил кино, особенно цифровое. И было неизвестно, сколько ещё придётся ждать Коса, поэтому он взял с собой железный нелепый таз с водой и направился в проверенный кинотеатр, где никогда никого не было. Там он выбрал фильм и стоял ногами в тазу, пока его «кокон» доводил воду до кипения, затем обновлял, чтобы не спалить всё дотла. Так он и смотрел кино стоя, так и не найдя удобный способ сидеть. Таскать с собой железный стул тоже было неплохим вариантом, но не таким компактным.

Шло какое-то нудноватое, но красивое кино про пустыню. Честно говоря, смертные успели ему сильно надоесть, но нельзя сказать, что он их не любил. Просто – слишком суетливые. Если люди в зале всё же оказывались, то кино спокойно посмотреть не могли даже пару часов: начинали шуметь, туда-сюда ходить и болтать. Конечно, а как иначе, если твоя жизнь длится меньше века?

После кино Архимий шагнул в Шор – побыть в тишине, наедине со своими мыслями. Глазами богов Шор выглядел иначе. В его пустоте плавно извивались миллионы красных призрачных нитей. Каждая из них что-то напевала, нашёптывала, рассказывала свою историю – для тех, кто умел слушать. Каждая нить – своего рода след скакуна, проходящего через Шор. Более того, это – отголосок его души. Чем значимее деяния скакуна, тем ярче его нить в бесконечном пространстве. Невольно Архимий каждый раз думал о том, как много жизней пересекается в Шоре, а смертные этого даже не способны увидеть. Каждая из нитей была чьей-то удивительной жизнью в этом клубке.

Но что-то встревожило Архимия. Среди нитей он увидел одну чёрную. Она была тонкой и не извивалась, а была натянута до предела, пронзая Шор. Словно струна: при вибрации она извлекала неповторимые ноты ужаса. Архимий подошёл к чёрной нити и ощутил от неё пульсирующие толчки пугающе неизвестной силы. Он едва коснулся нити и, услышав тихий злобный смех в своей голове, сразу отпрянул.

Архимий задумался. Можно было бы не дожидаться Коса и остальных – проверить, что там, на конце этой нити. Архимий силён и могуч, в крайнем случае он скроется в Шоре.

Боги могли следовать за нитью и выходить из Шора в радиусе километра от её владельца. Архимий так и поступил. Он оказался в большом пшеничном поле и сразу взлетел над ним, чтобы не поджечь.

Оглядевшись, он заметил вдали шевеление в поле и огонь. Он подлетел ближе – и изумился. Внизу, в кратере от падения, лежал человек. Вокруг – обожжённые колосья, медленно догорающие.

Человек зашевелился в попытке встать и выглядел жалко. На его голове была широкая ковбойская кожаная шляпа, из-под которой свисали длинные грязные и слипшиеся волосы. В распахнутой бежевой рубашке он корчился и кряхтел от боли. Архимий спустился на ноги и подошел ближе, от человека кошмарно пахло гнилым горелым мясом. Архимий расхаживал вокруг него, как хищник, и рассматривал. Неужели это один из тех, кого так страшатся даже боги? Он с отвращением зажал нос.

– Эй ты! Ты живой?

Дрожа всем телом, человек поднял голову, из-под шляпы показалась чудовищная растянутая улыбка с полным ртом острых зубов, особенно длинными были верхние и нижние клыки. Эти зубы мерцали желтым светом, как раскаленный металл, от них шел пар.

– Что… Что ты такое? – спросил Архимий и попятился, но из-за любопытства не скакнул в Шор.

Архимий почувствовал жар, а тело человека слегка подсвечивалось изнутри, будто горели его собственные кости. Человек попытался встать и показал свои худющие руки, напоминающие бабу-ягу, с длинными уродливыми когтями. Одна рука крепко сжимала жуткий меч, похожий на катану, но вместо рукояти – большая серая кость. Архимий не стал дожидаться ответа и снова взмыл в воздух. Золотое свечение озарило все поле ярче, чем солнце, и глаза Архимия вспыхнули.