Я плохо помню, как вернулась в покои, как вообще нашла до них дорогу и что пыталась сказать мне Грамедея. Отослав ее, я заперла двери и опустилась прямо на пол. В душе царила пустота. Мыслей тоже не осталось. Казалось, будто вместо меня в комнате сидела лишь оболочка, не способная думать, чувствовать. Невидящим взглядом я скользила по ковру и моргала, пытаясь избавиться от режущей глаза сухости. Слез не было. Гнева, как ни странно, тоже. Только высасывающая душу апатия. Бесцветная и пустая.
Не знаю, сколько я так просидела. В себя пришла, когда комната погрузилась в полумрак. И то – от требовательного стука в дверь.
– Сатрея!
Непроизвольно мои руки взметнулись вверх, зарылись пальцами в волосы, зажали уши. Я не хочу слышать его голос. Только не его.
– Сатрея, открой немедленно! Иначе, клянусь Великим, я выломаю эту дверь!
Я не пошевелилась. Сжалась, подтягивая колени к груди, и уперлась в них лбом. Вздрогнула от раздавшегося стука и сильнее прижала ладони к ушам.
– Когда на город опускается метель… И застилает белой пеленой… – тихо запела, стараясь своим голосом заглушить тот единственный, который одновременно хотела услышать и не желала слышать больше никогда.
– Сатрея!
Новый удар.
– В миру Двенадцати, где рабство для людей…
– Проклятье! Сатрея!
Еще удар.
– Откроется проход, но в сердце дверь закрой…
В следующий миг разделяющая нас преграда взорвалась, не выдержав натиска демонской силы. А затем меня грубо схватили за плечи и рывком вздернули на ноги.
– Какого низшего, Сатрея?! – прорычал Кеорсен, впиваясь в меня алым взглядом.
– Отпусти. – Я слабо дернулась.
– О нет, мышка, – протянул он, приближая свое лицо к моему. – Ты моя, не забыла? И я буду делать с тобой, что захочу.
Вновь ощутив себя игрушкой, я вспыхнула вмиг. Ушедшие было эмоции и чувства разом вернулись, подожгли меня и придали сил.
– Я не принадлежу тебе, демон, – выдохнула, прожигая его не менее взбешенным взглядом. – И никогда не стану твоей! Ни игрушкой, ни мышкой – никем!
– Что, – Кеорсен прищурился, – нашла себе нового покровителя?
– А даже если и так, что с того?
Его взгляд полыхнул с новой силой.
– Ты не сможешь быть ни с одним другим высшим! Ты – моя! И только моей ты останешься!
– Боюсь, твоя будущая жена не оценит подобного. Или, может, спросим у Верины лично?
– Кто рассказал тебе?
От низкого раскатистого голоса все внутри затрепетало. Только вот не от страха. Несмотря на принятое решение держаться от Кеорсена подальше, все во мне отзывалось на его слова и голос. Сама душа тянулась ему навстречу. И сознательно удерживать ее в клетке самоконтроля было невыносимо.
– Так кто? Маорелий?
– А тебя волнует только это? – Я горько усмехнулась и дернулась в новой попытке высвободиться. Не яростно, скорее устало. – Отпусти меня, высший.
– Никогда, Сати. И никому не отдам.
Руки демона сжимали меня сильно, но в то же время осторожно. Кеорсен будто чувствовал ту грань, за которой мог навредить мне, и, даже поглощенный яростью, не позволял себе ее переступить.
– Я больше не человек по вашим правилам. Теперь я не принадлежу тебе.
– Мне плевать на правила! – прорычал Кеорсен и попытался притянуть меня к себе, но я уперлась ладонями ему в грудь, не позволяя сократить расстояние между нами.
– А на мои желания тебе тоже плевать? – спросила тихо, заглядывая в алые глаза.
Даже такие, пугающе-красные, они нравились мне. Если бы только могла, я бы смотрела в любые. Его. Вечность и даже дольше. Если бы только могла…
