Орья отправилась вслед за ними, к Сонья осталась с хозяевами. Расспросила подробнее об их быте. Уточнила, не видели ли они чего-то странного. А потом вспомнила, что привезла с собой настои, мази и порошки. Конечно, не так много, как раньше хранилось в её домике, но всё же лучше, чем ничего. Неизвестно когда отстроят новый дом, а зима уже не за горами. Ещё один месяц тепла, и начнёт холодать.
— А почему бы вам не занять уже имеющийся дом? — спросила Милика, расставляя баночки и кулёчки в шкафу. — Ну что нам с ними со всеми делать? Жалко ведь, без людей они ветшать начнут. А так вам хоть один из них послужит. Вот, например, дом бабушки Арихьи. Там всего три комнатки, зато печь какая добротная. Да и банька есть. А ещё подпол большой. Прямо как у нас. Вы же помните, она часто в лес по грибы да ягоды ходила. Вот всё там и стоит, в банках, — не сдержавшись, девушка всхлипнула и закрыла лицо руками. — Простите, на меня находит иногда.
Сонья уже хотела сказать ей что-нибудь ободряющее, но сдержалась. Никакие слова не смогут заглушить боли от потери тех, с кем бок о бок прожил всю жизнь. Здесь только время поможет, сгладит воспоминания.
— Пойдём, посмотрим его, — предложила княжна, решив, что хоть так сумеет отвлечь девушку.
Она рассчитывала управиться за час. Дом действительно был недалеко, и прогулка до него много времени не заняла. Вот только когда они зашли внутрь и открыли ставни, чтобы впустить дневной свет, Сонья вдруг испытала жгучий стыд. Словно она вторглась в чужой дом, желая выгнать его хозяев. Всё здесь кричало о том, с какой любовью бабка Арихья обставляла своё жильё. И тканые половички на полу, и кружевные салфетки на столе, и несколько уцелевших после тарка расписных тарелок. И только печь с незакрытым заслонкой нутром производила угнетающее впечатление.
— Это я здесь прибралась, — сказала Милика, словно почувствовав смятение Соньи. — Но, если хотите, можем сложить эти вещи в сундук. — Она подошла к большому кованому сундуку и откинула крышку. — Он как раз пуст.
— Да… Да, нужно так и сделать, — нерешительно ответила княжна и потерла озябшие ладони. — Ты права, не стоит этому дому пустовать.
У них ушло два часа, чтобы полностью обследовать дом и убрать личные вещи бывшей хозяйки. К ним Сонья отнесла не только одежду, но и постельное бельё, полотенца и даже шторы. Милика, конечно, с недоумением косилась на неё, но ничего не говорила. Слишком уж у них отличалось жизненное восприятие. А княжна была уверена, что не сможет пользоваться вещами погибшей женщины. Казалось, что все они буквально пропитаны чужой энергетикой. Поэтому сама мысль использовать их вызывала неприятие.
«А ведь сегодня мне придётся спать на чьей-то постели», — с тоской подумала она.
— Надо кому-то их отдать, — пробормотала Сонья, когда закрывала крышку сундука.
— Да кто ж их возьмёт? — расстроенно отозвалась Милика, присаживаясь на лавку у незастеклённого окна. — Проклятые же!
— А я поговорю с имперцами, — пообещала Сонья, оглядывая практически пустое и ставшее безликим помещение.
Широкий стол и две лавки у разбитого окна, печь у противоположной стены и умывальник рядом с ней. Под потолком натянуты верёвки, на которых раньше висели косы чеснока, лука и перца. У третьей стены, напротив входной двери, стоял шкаф для посуды с широко открытыми дверками, демонстрируя своё пустое нутро. Рядом с ним межкомнатная дверь, сейчас закрытая, скрывающая за собой небольшой коридор, ведущий к двум спальням. Тоже пустым и обезличенным.
