Когда Кавинант наконец ее заметил, то позволил воде ручьями стекать с него, словно его застигли в момент преступного акта. Мгновение он и Этиаран мерили друг друга взглядами через песок и скалу. Когда Этиаран заговорила, Кавинант внутренне съежился, ожидая, что она будет оскорблять его, бранить, осыпать упреками и проклятиями. Но она сказала только:
– Подойдите к гравию. Вам надо обсушиться.
С удивлением он тщательно проанализировал выражение ее голоса при помощи всех своих обостренных чувств, но не смог обнаружить в нем ничего, кроме решимости и спокойной печали. Внезапно он понял, что она не знает, что случилось с ее дочерью.
Делая глубокие вдохи, чтобы держать под контролем работу сердца, Кавинант двинулся вперед и скорчился возле огня. Его разум с невероятной скоростью перебирал самые немыслимые предположения, которые объясняли бы поведение Этиаран, но он подставил теплу лицо и молчал, надеясь, что она скажет что-нибудь, и он поймет, как ему следует держать себя с ней.
И почти сразу же она пробормотала:
– Я знала, где вас искать. Прежде чем я вернулась после разговора с кругом старейшин, Лена рассказала Треллу, что вы были здесь.
Она замолчала, и Кавинант заставил себя спросить:
– Он с ней уже виделся?
Он знал, что это подозрительный вопрос. Но Этиаран ответила просто:
– Нет. Она отправилась провести ночь с подругой. Проходя мимо дома, она просто крикнула отцу.
После этого Кавинант долго сидел молча, будучи не в силах говорить, пораженный подтекстом поступка Лены. Просто крикнула. Сначала голова у него закружилась от облегчения. Он был в безопасности – по крайней мере, на время. Со свойственной ей скрытностью Лена сберегла для него драгоценное время. Очевидно, люди этой страны с готовностью несут жертвы.
Еще мгновение спустя он понял, что она не сделала для него никакой жертвы. Он не мог себе представить, чтобы она заботилась о его личной безопасности. Нет, она решила защитить его, потому что он был похож на Берека и должен был доставить послание Лордам. Она не хотела, чтобы возмездие подкаменья помешало осуществлению его намерений. Это был ее вклад в дело защиты Страны от Лорда Фаула, Серого Убийцы.
Это был героический вклад. Несмотря на самодисциплину, на свой страх, он чувствовал, какое усилие пришлось приложить Лене ради его послания. Он, казалось, видел, как она, нагая, провела, скорчившись за скалой у подножия гор эту холодную ночь, впервые за все время своей молодой жизни избегая дружеской атмосферы своей общины – в одиночку перенося боль и позор своего растерзанного тела, чтобы никто не спросил ее о причине этого. С мучительной силой им овладело воспоминание о крови на ее бедрах.
Плечи его дернулись, отгоняя эту непрошеную мысль. Сквозь стиснутые зубы он пробормотал, обращаясь к себе самому:
– Я должен попасть в Совет.
Взяв себя в руки, он мрачно спросил:
– Что сказали старейшины?
– Не так уж много смогли они сказать, – бесстрастным голосом произнесла Этиаран. – Я рассказала им все, что знала о вас и о грозящей Стране опасности. Они согласились, что я должна сопровождать вас в Твердыню Лордов. Именно для этого я и пришла сюда. Вот, – она указала на два рюкзака, лежащие у ее ног, – я готова. Трелл, мой супруг, благословил меня. Вот только очень огорчает то, что я не попрощалась с Леной, моей дочерью, но время не ждет. Вы не рассказали мне до конца, в чем заключается ваше послание, но я чувствую, что, начиная с этого дня, всякое промедление грозит катастрофой. Старейшины обдумают план защиты равнин. Мы должны идти.
