Яростное, неистовое хлопанье темных крыльев заставило Кавинанта пригнуться к земле, и он неуклюже скорчился в ручье. Сквозь его мозг проносились видения и воспоминания о лепрозории, о словах врача:
«У вас нет надежды!»
Он был сбит полицейской машиной. Он направлялся в город, чтобы оплатить свой телефонный счет лично. Голосом, бесцветным от страха, он бормотал:
– Не может быть!
Этиаран медленно подняла голову и раскинула руки, словно открывая грудь навстречу пронзающему удару с неба. Лицо ее было искажено горем, а глаза походили на темные кратеры страдания, глядящие внутрь, на ее подвергавшуюся тяжелому испытанию гуманность.
– Трелл, помоги мне, – тихо прошептала она.
Затем ее голос набрал силу, и ее боль, казалось, заставила воздух вокруг нее затрепетать.
– Горе! Горе молодым в этом мире. Почему столь тяжела она, ноша ненависти и зла? Ах, Лена, дочь моя. Я понимаю, что ты совершила. Понимаю. Это мужественный поступок, достойный похвалы и гордости! Прости, что я не могу быть рядом с тобой в этом испытании.
Но через некоторое время ее взгляд вновь вернулся во внешний мир. Покачиваясь, она с трудом поднялась на ноги и, помолчав еще несколько мгновений, прошептала:
– Лояльность – наш долг. Я запрещаю тебе мстить!
– Значит, он останется ненаказанным! – протестующе воскликнул Триок.
– Страна в беде, – ответила она. – Пусть его накажут Лорды.
Вкус крови сделал ее голос резче.
– Они тоже знают, каково должно быть наказание для чужестранца, нападающего на невинных! Для этого не надо вести его туда.
Затем к ней снова вернулась слабость.
– Я не могу решать за них этот вопрос. Триок, помни свою клятву. Обхватив себя за плечи, она провела пальцем по узору из листьев, словно пытаясь подавить свою печаль.
Триок повернулся к Кавинанту. В лице молодого человека была какая-то утрата – разбитые или потерянные надежды на радость. Слова проклятий исказили его лицо страшным оскалом:
– Я не забуду тебя, Неверящий. Мы еще встретимся.
Потом, резко повернувшись, он пошел назад. Он постепенно набирал скорость, пока наконец не перешел на бег, втаптывая свои упреки в твердое дно ущелья. Через несколько мгновений он достиг того места, где западная стена опускалась, переходя в равнину, и пропал из виду, выйдя из расщелины в горы.
– Невозможно! – бормотал Кавинант. – Этого не может быть. Нервные ткани не восстанавливаются. – Но его пальцы болели так, словно боль дробила их на мелкие куски. Вероятно, в этой Стране нервы все же могли восстанавливаться. Кавинант хотел закричать, чтобы развеять тьму и страх, но, казалось, он утратил контроль над своим горлом, голосовыми связками и над самим собой.
Словно бы с огромного расстояния, образованного отвращением или горем, Этиаран сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
