–И что следствие?
–И ничего.
–Как ничего? А камеры. Сами же говорили. А звук писался?
–Сынок, ты что, из Мерики, что ли? Это у них везде камеры, Мож даж и в сортирах. И звук пишут. А наших-то, китайские, не всегда и работат. Да всё хорошо на камерах. Убивцы в масках. Поборолись только с Ванькой. А потом один убежал куда-то, и всё, кину капут.
–Отключил камеры?
–Да прям тебе! Дрынами мериканскими посшибали.
–Получается, один из них знал, где установлены все камеры?
–А что такого? Это камеры-то от чужаков были. Свои мы все знали, где что.
–И это всё? – разочарованно протянул Андрей. Его уже захватила атмосфера расследования.
Не совсем. Наши ребятишки в тернете нашли кино про то, как убивали. Всё узнали. Избу, трактор, внутри всё там. Даже мельком Ваньку с Ксюшкой видно. Но убивцы уже были в больших разноцветных мешках с острыми шапками.
–Странно, странно. Может это уже было что-то другое? Мешки, острые шапки. А что, лиц совсем не видно?
–Ну, они сымали на телефон. Ещё пьяные были, вся кино трясётся. Да и масок они не сняли.
–А друг друга они как-нибудь называли?
–Да был один. Самый маленький. Он был главный. Его и называли, как её? То ли богачом, то ли бизмес… бизме…
–На какую хоть букву?
–На «А». Как её… э-э-э…
–Аристократ, архимиллионер?
–Тьфу на тебя, вспомнил: Алигофрен!
–Может, олигарх? Только это на «О».
– Точняк, паря. Вот из нас Знатоки получилися.
–Знатоки, только на букву «А».
–Ты что, изматериться хочешь?
–Да жалко, что «висяк» вышел.
–Не боись. Одного-то точно взяли. Менты ментам рознь оказались. Кое-кто расковырял эту историю, и одного всё-таки прищучили. Он всё на себя взял.
–А что с сыном было? Он же несовершеннолетний.
–С сестрой разрешили остаться. С Ксюхиной. Увезла его, горемычного к себе, в Терновку. До получения аттестата зрелости. – подытожил дед и умиротворённо уселся в кресле, глядя в окно.
Вот дед! Как он ловко помнит все нюансы истории. Вот истинный сыщик из народа. Ещё бы немного, всего несколько деталей – и раскрыл бы деревенский детектив дело о зверском групповом убийстве семьи фермера. Кажется, он чего-то недоговаривал, кого-то подозревал. Если бы Андрей знал, как в ближайшем будущем эта история сильно изменит его судьбу, то взялся бы распутывать клубок противоречий прямо сейчас и здесь, в электричке и, может, отправился бы со стариком на место преступления. Он пока не знал точно, каких доводов не хватает, но элементы плана уже начинали формироваться в его голове.
Мысли Андрея упрямо пытались увязать противоречия в рассказе деда. Мотив убийства фермера был у многих. Редко, когда работник хвалит требовательного управляющего. Поэтому месть – главный мотив расправы. Но что сделали обиженному механизатору жена и ребёнок? Свидетели? Почему тогда так изощрённо надо было убивать? Нет, здесь виден творческий порыв и тяга к зрелищности. Этого ли надо обозлённому комбайнёру или трактористу?
Кстати, малыш был раздавлен трактором. А на нём не всякий автомобилист сможет. Это Андрей знал по своей учёбе в школе, когда все мальчики должны были изучать устройство трактора и уметь ездить на нём. Он даже в историю попал, когда на заснеженной дороге не справился с рулём и уехал далеко в сугробы, где трактор благополучно застрял и заглох. И Андрей был отослан в школу ласковым матом инструктора, который остался при тракторе и долго и безуспешно пытался запустить упрямый ДВС
