– Здравствуй, милая! Новенькая? – её голос был хриплым, но живым.
– Да, недавно переехала, – Аня стряхнула капли с зонта. – Я Анна.
– Анна Павлова, хозяйка, – женщина рассмеялась, но смех был коротким. – Где поселилась?
– В старом доме у парка, на окраине.
Улыбка Павловой дрогнула, пальцы сжали прилавок.
– У парка… – она отвела взгляд, начала перекладывать булки, но движения были нервными. – Интересное место.
– Почему? – Аня шагнула ближе, её сердце ёкнуло.
– Ой, да кто там не жил, – Павлова пожала плечами, но голос выдал тревогу. – Молодёжь, девушки вроде тебя. Уезжали быстро, кто куда.
– Или менялись, – резкий голос ударил сзади. Женщина в тёмном платье, с острым взглядом, смотрела на Аню. – Лена уехала богатой, но странной. Катя пропала. Всё после того дома.
– Маргарита, не пугай её, – мягко упрекнула Павлова, но её глаза метнулись к Ане, полные сомнения.
– А что? – Маргарита склонилась ближе, её дыхание пахло мятой. – Дом даёт, что хочешь. Удачу, деньги. А потом что-то берёт. Всегда.
Аня сжала зонт, ногти впились в ладонь. Деньги. Заказы. Удача. Дар или сделка?
– Спасибо, – бросила она, голос дрогнул. – Пойду, дела.
Женщины переглянулись, Павлова кивнула, но её улыбка была натянутой, а Маргарита проводила Аню взглядом, острым, но задумчивым. На улице дождь усилился, туман глушил звуки, солнце садилось, окрашивая город в оранжевый. Аня шла домой, шаги тяжёлые, мысли путались. Дом смотрел на неё, ждал. И дневник знал имя – но чьё?
Глава 3: Первые записи
Аня вернулась домой, промокшая и уставшая, её шаги гулко отдавались в полумраке прихожей. Дождь стучал по стёклам, слабый свет фонарей пробивался сквозь занавески, рисуя длинные тени на стенах. Она щёлкнула выключателем – лампа мигнула, зажглась, залив холл тусклым жёлтым светом, от которого тени лишь растянулись ещё больше. Аня скинула ботинки, оставив их у двери – под ними тут же натекла лужица, тёмная и блестящая, – и прошла на кухню, потирая озябшие руки. Ей нужен был чай, горячий и крепкий, чтобы прогнать холод и тревогу, что цеплялась за неё после магазина, как мокрый шарф.
Тишина дома встретила её – густая, звенящая, словно воздух дрожал от напряжения. Она включила чайник, его гудение разрезало молчание, и прислонилась к столешнице, гладкой и холодной под пальцами. Взгляд скользнул по кухне: старый стол с потёртыми углами, выцветшие занавески, шкафчик с треснувшей ручкой – всё знакомое, но сегодня чужое, будто дом смотрел на неё в ответ. И тут она заметила дневник. Он лежал на столе, там же, где она оставила его утром, но ближе к краю – всего на пару сантиметров, но достаточно, чтобы её сердце ёкнуло. Аня нахмурилась, пальцы сжали столешницу. «Я его не трогала», – мелькнула мысль, но она тут же отогнала её. Наверное, задела перед уходом, случайно, когда собиралась. Или нет?
Чайник закипел, пар вырвался из носика, шипящий и горячий, и Аня тряхнула головой, отгоняя сомнения. Она достала кружку, бросила пакетик чая, залила кипятком – аромат трав поднялся в воздух, мягкий, успокаивающий. Обхватив кружку руками, она прошла в гостиную, плюхнулась на диван и поджала ноги, чувствуя, как тепло стекает по горлу. Но даже оно не могло прогнать слова Маргариты, что эхом звучали в голове, резкие, как её взгляд: «А ты сама? Уже заметила, что тебе стало везти?» Аня замерла, поставила кружку на столик, пальцы зависли в воздухе. Она не хотела думать об этом, но слова цеплялись, как занозы.
