- Да, вечер надвигается…
Лестница была словно бы вчера сделана. Она ни разу не скрипнула под нашими ногами. Ступеньки прочные, твердые.
- Больше не кричат, - сказала Соня.
- Наверное, паука испугалась. Или почудилось что-то, - предположил я.
- Так зачем ты тогда Романа услал?
- Мало ли, - вздохнул я, беря Соню под локоть. – Нужно быть готовым ко всему.
На втором этаже усадьба казалось гораздо более ухоженной, чем на первом. Словно бы еще вчера здесь жили люди. Если не сами бывшие хозяева, то, по крайней мере, воспитанники детдома. Наверное, когда-то здесь были спальни. Или комнаты для гостей. Меня поразило то, что некоторые двери были на месте, да еще и закрыты. Неужели никому не пригодились в хозяйстве? Уж дверь или оконную раму из заброшенного дома вытащить – явление обычное. Или дом все-таки стерегли? Может быть, здесь есть сторож, который гоняет предприимчивых селян? Он же и кашлял наверху? Но почему никаких его следов мы не обнаружили на первом этаже? Не на крыльях же он летает?
Я подошел к одному из дверных проемов, откуда в коридор поступал свет. Мебели в комнате не осталось – только бильярдный стол, с которого было содрано сукно.
- Надо же – сколько лет прошло, а бильярдная осталась, - я повернулся к Соне. – Представляешь, здесь катали шары твои предки. Курили, пили шампанское, которое лакеи приносили из ледника в подвале…
- А дамы в соседней комнате сплетничали и играли в карты…
- Кстати, надо обязательно найти вход в подвал. Я бы на месте осажденных спрятал сокровища там. Все же я не совсем понимаю – если в доме случился пожар, как сохранился тот же бильярд? И потом, в детском доме – на нем что, ребятишки играли?
- Воспитатели, - предположила Соня. – А прапрадеда и прадедушек, наверное, сожгли в другом крыле. Они ведь не могли оборонять втроем весь дом. Забаррикадировались в какой-то его части, я полагаю.
- Где?
- Откуда же я знаю? Не здесь, скорее всего. Там, где вообще ничего не осталось.
Следующая дверь была закрыта. Я толкнул ее. Безрезультатно.
- То ли на ключ заперта, то ли изнутри. Не там ли этот бомж поселился?
- Пойдем дальше.
Теперь мы шли в обратную сторону – над «лакейским» крылом, в ту сторону, куда послали Романа, и куда прежде ушли Алиса и Макс.
- Стой! – приказала вдруг Соня.
Я остановился и прислушался. Звук шагов раздавался откуда-то сверху, с чердака. Крак-крак. Скрип-скрип…
- Можно подумать, тут бродят толпы народа, - я улыбнулся, повернулся направо и увидел треснувшее зеркало, висевшее на стене в коридоре. Зеркало было явно не барским – стекло вделали в стену по-простому, с помощью металлических уголков, без рамы – чтобы воспитанники детдома могли пригладить волосы или поправить одежду, выйдя из туалета. Перед ним стояла Соня и с испугом глядела на свое отражение.
- Что такое? - подошел я к ней и тоже замер.
Там, в зазеркалье, стояли мы, но… На Соне вместо джинсов и голубой ветровки было длинное платье, собранное на талии. Поверх юбки белел передник. А я… это был я, черт побери! - с вытаращенными глазами и разинутым в изумлении ртом. Так вот, я был одет в самый настоящий фрак, под которым топорщилась крахмальная рубашка. И галстук-бабочка тоже наличествовал.
Словно во сне я протянул правую руку и нащупал ворот свитера - мягкая шерсть, куплен в бутике на Сретенке - и отчаянно дернул его. Мое отражение в то же время левой рукой поправило уголки стоячего воротника рубашки, прошлось по атласным лацканам, стряхивая невидимую пыль, а затем нагло подмигнуло.
