Воодушевившись его речью, юноша понял куда следует держать путь. Сколько лет он прислуживал при монастыре, а потом и у богатого дома, чтобы хоть немного научиться грамоте.
Конечно, поэмы писать он не умел, да и читал с великим трудом. Но о чём могли сообщит друг другу в письме простые люди?! А потому, и того малого количества иероглифов, что он знал, было достаточно.
Что же до богачей, те могли писать сами. Но и такие, дорогие по содержанию письма, простому работяге не доверяли.
Поэтому, преисполненный великих надежд о непременном успехе, передав через товарища послание семье, юноша направился к морю, в самую восточную провинцию.
— Достопочтенный, — обратился юноша к стражнику, охранявшему приклеенный к стене указ, — я писарь, куда пойти?
— Если хочешь попытать себя в экзамене, ступай к дому Фэн. — сообщил грозного вида солдат.
— Спасибо, — искренне благодаря, и продолжая трястись от волнения, юноша поклонился и пошёл на поиски указанного здания.
Долго бродя, наконец, ближе к вечеру, он всё же нашёл довольно большое поместье с табличкой Фэн, ворота которого были широко распахнуты.
Обрадовавшись, писарь бодро зашагал по ступеням. Но был тут же остановлен приворотными стражниками:
— Ты куда идёшь? — потребовал один из них ответа.
— Простите, господин, я писарь и потому хочу записаться, чтобы иметь возможность участвовать в экзамене. — надеясь на то, что ответ был исчерпывающим, юноша намеревался уже было переступить через порог, но стража его, вдруг, оттолкнула: — Чего ты лезешь в главные двери? Иди в боковые.
Было до ужаса обидно и стыдно, но, юноша был готов поступиться гордостью, лишь бы иметь возможность осуществить свою мечту.
Однако, и внутри никому не было до пришедшего дела. Слуги и чиновники суетились, а претенденты на почётные должности занимали место по всему двору.
Перед ними на удалении стоял стол принимающего заявления мелкого чиновника. Наскоро расспрашивающего об имени, месте рождения, сословии и навыках.
Запись велась исключительно до ужина. И юноше несказанно повезло, так как его приняли последним, а остальным уже приказали расходиться.
— Кто? — спросил суровый чиновник. Такой же суровый, как стражник на входе.
Юноша прочистил горло:
— Сяо Ту, господин.
— Откуда?
— Провинция Ганьсу.
— Из какой семьи?
— Мои родители крестьяне.
Тон чиновника стал небрежным:
— Чего так далеко пришёл?
— Хочу быть писарем.
— Насколько хочешь?
— Очень.
— Грамотный?
— Да, господин. Я долго прислуживал при монастыре, а позже, меня на службу взяла поэтесса Юань Вэй…
— Не слышал.
— Так мало кто о ней слышал, — печально подтвердил юноша. — Госпожа была талантлива и позволяла мне учиться, но её стихи мало кто почитал, говорили, что слишком сложные для понимания. А позже, госпожу постиг недуг…
— Не всем из этой книги, — чиновник указал на записи, — доведётся попытать счастье. — Он привстал и, наклонившись через стол, тихо произнёс: — Раз уж учила тебя поэтесса, помогу. — и ещё тише: — Но и ты меня не обидь. — и, улыбаясь, показал три пальца.
Юноша поднял бровь в недоумении.
— Договорились? — уточнил чиновник.
— Я буду помнить Вас всю жизнь и молиться о Вашем благополучии, господин! — кланялся Сяо Ту, — Спасибо, за Вашу помощь!
Чиновник шикнул, тем самым делая неразумному юнцу замечание, дабы тот говорил тише, и снова лукаво улыбнувшись, махнул рукой, будто все эти хлопоты – не более, чем пустяки:
