Проникая в мрак - страница 15

Последний прощальный поклон.

Мы все трое согнулись в глубокой позе, касаясь рукой земли. Траурная процессия была закончена. Человек ушел безвозвратно, словно его для другого мира и не существовало. Если прохожий раздавит муравья, станет ли солнце вставать с запада? Нет. А если умрет тиран-правитель, вздохнет ли народ с облегчением? Вздохнет. Так кто же вздохнул после смерти Мастера?

Хрустящее траурное платье направилось в мою сторону.

– После поминок я уеду на некоторое время к сестре, в Андон8. Если тебе что-то понадобиться, то… он же оставил тебе ключи? – немного задумчиво спросила тетушка Айлин, но скрыть подавленный вздох у нее не получилось. Вот, что делает с людьми горе. Высасывает из них жизнь, и физически и психологически.

– Да, – и незаметно проверил их в кармане своих штанов.

– Тогда береги себя, Сон Хун.

– Мы же еще встретимся?

– Возможно, но теперь я жду лишь встречи с мужем. В другой жизни.

Сосед Мастера Хвана к тому времени уже ушел, заблаговременно оставив траурную повязку, которую мы все натянули еще до выноса гроба из дома. Смерть учителя немного подкосило мое привычное состояние, пусть я никогда не видел его лица, но я точно знал, всю его суровость, непоколебимость, и неприступную веру в то, что у каждого есть, чем он может поразить людей. И плохое, и хорошое.

В какой же момент мирская жизнь от посторонних дала трещину, да такую, что смогла покорить того, кого я долгое время считал близким другом, пусть и неразговорчивым, и не любителем выйти в ночь пятницы в какое-нибудь неприличное заведение. Тысяча вопросов – ответов ноль. Единственное место, которое могло дать мне часть ответов – ханок. Место, где все началось, и место, где все закончилось.

***

Расположение дома можно было назвать практически идеальным. Сзади дома располагались небольшие лисьи горы, где по легенде обитаю самые настоящие кумихо, готовые либо оказать тебе милость и помочь в трудном деле, либо же, “наступив” им на хвост, сожрать тебя без остатка. Перед домом же протекал ручей, звук которого меня успокаивал в минуты, когда на место смирения, приходили гнев и тошнота к самому себе.

Я вернулся в ханок на четвертый день после похорон. Вспотевшие руки мгновенно впитали себя холод железного ключа. Он был самым обычным, разве что верхушка напоминала рот дракона или льва. Это то, что могли нащупать мои пальцы.

Снаружи доносился яростный рев ветра, но внутри дома стояла тишина. Мертвая тишина. В буквальном смысле.

Вернувшись сюда в погоне за воспоминаниями, я хотел найти то, что не стоило видеть зрячему. Теперь я понимаю, что соблазн узнать что-то запретное гораздо сильнее желания встречи с чем-то знакомым.

Я оставил трость у себя на случай, если внутри кто-то мог быть. Но чутье подсказывало, что он был пуст, и лишь мягкое напоминание о теплых вечерах на циновке в зимнюю студень заполняли это пространство чем-то хорошим.

Я прислушался. Возможно, кузнечик проскользнул в тот момент, когда выносили гроб, и теперь он был единственным хозяином до приезда Айлин.

Не теряя времени я ринулся в интересующую комнату. В кабинете Мастера Хвана я был всего раза два – не больше. Небольшие подушки для медитации все так же стояли на своем месте. Несколько старых ваз, большой деревянный стол, и увешанный во всю стену китайский веер.

Я вытащил из-за пазухи припрятанную бутылку соджу.

Стало приятно.

Я присел у края стола с полной кашей в голове, которая разбухала сразу же, как только я пытался подумать чуть больше, чем я привык. Жидкость неприятно отдалась болью в пустом желудке, значит быстрее опьянею, а пока этого не произошло, стоило немного порыться в вещах покойного.