Я сидела на скамье
под навесом и наблюдала за людьми, и чем больше смотрела, тем тревожнее мне
становилось на душе. Поведение актеров настораживало, а их удерживаемая роль
поражала. Моментами мне казалось: я схожу с ума, потому что начинала думать,
что я попала в прошлое. Или крепко сплю. Проснусь вот, позвоню подруге и тогда
посмеемся с Варькой над моим кратковременным безумием.
Хотелось искупаться
и выстирать сарафан, который был испачкан не только кровью и пылью, но и потом.
Конским, моим, мужским…
- А где Вы
купаетесь, господин Сташевский? – окрикнула своего надсмотрщика. – Или
прачечная у вас есть?
Он стоял неподалеку
и чистил лошади копыта. Или подбивал подкову – я не очень разбиралась в уходе
за лошадьми.
Сташевский опустил
ногу коню и, обернувшись, недоуменно посмотрел. Может не расслышал? Я вышла
из-под навеса и подошла ближе.
- Хотелось бы
помыться и постирать одежду, - демонстративно распахнула полы халата и показала
ему запачканный сарафан. – Если, конечно, это возможно…
Сташевский залип на
демонстрации моих голых ног и, кашлянув, отвел взгляд в сторону.
- Баню топим
единожды в неделю. Но для больных в лазарет сестры носят горячую воду с кухни.
Спроси у Степаниды или Авдотьи Никитичны, - посмотрел на меня вновь.
Я покивала головой и
вернулась на скамью. Все больше людей заполняло пространство двора и я невольно
оказалась в центре внимания. Кто-то из мужчин кивал головой, приветствуя меня
поутру и разглядывая с любопытством, но большинству не было до моей персоны
дела. Я все думала о том, что надо бы дождаться завтрака и, забрав рюкзачок,
по-тихому свалить от съемочной группы.
Ярополк, увидев
меня, заулыбался и, отбившись от толпы других кавалергардов, направился в мою
сторону.
- Доброго утречка,
красавица! Уже бодрствуете, Аксинья?
- Спасибо и Вам! Да,
встречаю рассвет, как видите.
Мужчина подошел к
чану с водой и, зачерпнув ладонями, умылся, фыркая и тряся головой. Вытерев
капли влаги со лба тыльной стороной ладони, сел на край скамьи и медленно
осмотрел меня.
- Как Вам спалось,
царевна-лягушка? – спросил Ярополк и глаза его засветились лукавыми искорками.
- Яр, перестань
приставать к девице, - рявкнул на него Сташевский, усаживаясь рядом, и меня
охватило раздражение: кто он такой, чтобы командовать?
- Лягушкой никогда
не была. А уж царевной и подавно, - ответила с улыбкой и плотнее свела полы
халата. Под их взглядами стало неловко. – Но в целом терпимо. Надеюсь, сегодня
отправиться домой.
Мужчины
вопросительно переглянулись и мне показалось в их взглядах немое обсуждение
моей персоны.
- Значит, ты не из
знатных фамилий? - после паузы спросил
Сташевский.
- Ну, не знаю. Если
считать Антона Павловича Чехова моим дальним родственником, то вполне и знаменитая,
- хохотнула.
Но, видя их
недоуменные лица, сникла. Видимо, мою шутку парни не оценили. А про Чехова как
будто совсем не слышали, что само по себе странно.
К нам подходили
другие военные, делились сигаретами, новостями, чистили своих лошадей. Двое
принялись колоть дрова и носить внутрь деревянной постройки. А я все больше
недоумевала происходящему, а вопросы задавать не решалась, боясь показаться
глупой.
На крыльцо
внутреннего двора вышла тучная женщина в красном платке, завязанным узлом на
затылке, в черном платье и переднике не первой свежести и, треснув о днище
котелка половником, огласила:
