Сташевский приблизился и неотрывно глядя в лицо, произнес:
- Вы разгуливаете в ночной сорочке среди поля и думаете я
поверю, что были одна в Чуфут-кале? Вы ведь там были? – спросил зловеще,
посылая по телу волну дрожи.
- Я…, я была там с парнем…, с женихом, - решила соврать на
счет статуса Ромы.
- Блудили? – отдернулся и брезгливо скривился.
- Не Ваше дело! – ответила с вызовом. – Ведите уже меня к
повозке - я хочу видеть доктора!
Сташевский сощурился, но, ничего не ответив, развернулся и
быстро зашагал к временному охотничьему лагерю.
Мужчины привезли дичь из леса и сложили в две повозки
пойманных животных, некоторые из них уже были мертвые, другие дрыгали
конечностями и я содрогнулась от жалости. Я сидела на грубо сколоченном
табурете, все больше нервничая в новой обстановке с незнакомыми людьми.
Хотелось пить и есть, но просить у поручика гордость и обида на него не
позволяла.
- Как себя чувствуете, барышня? – спросил подошедший ко мне
Ярополк и я подняла взгляд от мысков кед. Так и хотелось крикнуть: паршиво!
- Терпимо, - ответила устало. – Не найдется ли для меня стаканчика
воды?
- Отчего же не найдётся, хм, фляга целая на второй подводе,
- и, повернувшись корпусом, крикнул кому-то: - Степан, принеси раненной воды
напиться.
Вновь повернулся ко
мне и пристально вгляделся. Я опустила взгляд, не готовая к беседе, но ощущая кожей
интерес кавалергарда. Спустя пару минут подошел тот, кого звали Степаном, и
протянул мне большую жестяную кружку.
Я удивлено посмотрела на бородатого и седого мужчину в
штатском: штаны по типу бананов, зауженных внизу и черную рубаху до середины
бедра из грубой ткани. Незнакомец выдавил улыбку и кивнул.
- Спасибо, - я взяла чашу, размером с ковшик и, заглянув
внутрь принюхалась. Не доверяла я актерам-военным, так тщательно меня
оберегающим.
Но инстинкт выживания пересилил и я большими глотками
утолила жажду. Не отравят же они меня в конце-то концов. Пока смотрела в дно
кружки, пропустила появление нового персонажа: подошёл поручик и недовольно
оглядел наш трио.
- Что за хороводы вокруг барышни?
- Пить попросила, Аверьян. Ты чего раздухарился?
Сташевский поглядел на меня сверху и с сарказмом произнес:
- А потом снова по кустам плутать?
Я не ответила на провокацию. Вернув посуду седовласому,
поблагодарила и, обхватив себя руками, отвернулась, глядя на высокий утес. К
вечеру стало заметно прохладнее.
Слышала возню и
разговор за спиной, но пропустила уход двоих. Украдкой взглянула на сапоги, по
выправке уже поняв, что Сташевский остался и буравит моё темечко. Зашевелился.
А через мгновение на спину легло что-то тёплое, уютное. Я от неожиданности
дёрнулась и вскинула голову, встретившись с голубыми глазами поручика.
- Продрогли гляжу. На вот мундир мой, согреет, - и отнял от
меня руки.
Я хотела вернуть его вещь и заявить, что мне от него ничего
не нужно, но искренняя забота в глазах и тепло, что окутало озябшие плечи,
требовали поблагодарить мужчину.
- Спасибо.
Немного еще постояв, глубоко вздохнул и отошел. От его
одежды пахло хвойной смолой, табаком и конским потом. Но запах не раздражал, он
был новым для меня, загадочным и вызывающий странный внутренний трепет.
В село мы отправились спустя два часа. И ехать мне пришлось
на лошади, в седле рядом с моим стрелком, так как две повозки загрузили
оружием, силками и добытой дичью.
