Другие военные, заметив нашу борьбу, застыли на месте и
уставились на спектакль. Кто-то открыто гоготал, кто-то подбадривал, знакомый
голос насмешливо произнес:
- Аверьян, ты что с барышней сотворил? Так ей понравился,
что разлучаться не хочет!
- А вези её прямиком в казарму! Может она из тех, что готова
греть постель всякому, кто заплатит, - вдруг предложил тот, кто назвал меня
крестьянкой, и я невольно напряглась, подняв голову.
- Да, нам шибко не хватает женщин, - крикнул чернявый. – Я
готов дать пару гривенных за ночь! – и, посмотрев на меня, призывно улыбнулся.
- Вукол, ты сначала расспроси имеет ли барышня смотровую
книжку, а то будешь потом шишку теребить и к дохтору тайно бегать, - подцепил
третий, вызвав общий смех.
Столько стыда в один день я не испытывала в своей жизни ни
разу. Столько пошлости в свой адрес не слышала и среди такого количества мужчин
не была. Страх, липкий и едкий, окатил волной внутренности и снова бьющий
набатом вопрос: где я?
- Господа, прекратите смущать девицу. Ей и так от меня досталось,
- встал на мою защиту Сташевский и, повернувшись ко мне, еще раз приказал: -
Слезайте немедленно, пока Вас офицеры не поделили, ну! - и протянул руку к
седлу.
Похоже рядом с голубоглазым было самое спокойное место. Я
кое-как высвободила из конской гривы пальцы и распрямила спину. Страх свалиться
с лошади уступил другому – оказаться под толпой оглодавших мужиков в мундирах.
Сташевский, придерживая меня за талию, помог выбраться из
седла. Даже через плотное сукно я чувствовала силу и тепло его ладоней.
- Спасибо, что помогли, - мельком взглянула в лицо и тут же
отвела взгляд, благодаря и за помощь и за защиту перед коллегами.
- Я провожу до лазарета Вас, только коня расседлаю.
Я, все еще растерянная от увиденного и непонимающая
происходящего, оглядывалась по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо,
которое подойдет ко мне и скажет: "Ксюша, поздравляю! Ты попала на
развлекательное шоу: ”За стеклом” или съемки сериала “Холоп” и хорошо
справилась с ролью". Но ко мне подошёл поручик и, почтительно поклонившись,
указал рукой вперёд:
- Прошу.
Я с удивлением рассматривала внутренний двор, поражаясь
правдоподобности картины прошлого века и восхищаясь талантами декораторов и
исполнителей. Одежда и поведение актеров отражали колорит девятнадцатого -
начала двадцатого века. Речь и их манеры тоже исполнялись на высшем уровне.
Меня только удивляло, куда они убрали столбы электропередач
и как обходились без сотовой связи. Самое главное для чего? Ведь в кадры можно
допустить фрагменты без этих деталей.
Следуя по пятам за Сташевским, мы прошли в каменное
прямоугольное строение, выкрашенное снаружи побелкой - видимо недавно
обновленное. На входе я прочитала табличку с гравировкой: "Лазаретъ",
отмечая стиль написания текста, соответствующее тому времени и с опаской зашла
в распашные двери.
- Авдотья Никитична, здравствуйте, - обратился поручик к
женщине в образе сестры милосердия. - Расстегаев в госпитале?
- Давеча был в операционной, - проскрипела старушка, с
любопытством разглядывая меня. – Кто это с Вами, господин Сташевский? Никак
невестой обзавелись? – и уголки ее тонких сухих губ дрогнули, а вокруг голубых,
пытливых глаз пролегли морщинки и я поняла, что она не так и стара, как мне
показалось на первый взгляд.
- Господь с Вами, Авдотья Никитична, какая мне невеста на
службе? - возразил стрелок и мельком меня оглядел. – Раненная, осмотреть бы
надо…, - произнёс с сожалением и поджал губы.
