Пропащая - страница 18

Но в этот раз я с маниакальным упорством перечитывал строки и вспоминал её.

Анна…

Кем же ты стала для меня?

Затравленное существо с кучей комплексов и страхов. С зависимостью и затяжным неврозом.

Я стыдился этих мыслей. Само понимание того факта, что я позволяю себе подобное, принижало меня в моих собственных глазах. Но в то же время – манило.

Я увлекался своими пациентками и раньше, но это походило скорее на обычное уважение мужчины к женской красоте. Миловидные девушки, рассказывающие о своих проблемах, всегда трогательны.

Я старался им помочь, аккуратно задавал наводящие вопросы, а потом терпеливо ждал, когда они додумаются до чего-нибудь сами. Но никогда раньше я не озадачивался тем, что можно выразить одним словом – «мы».

Я и она…

Пару дней назад она собралась уезжать. Собрала чемоданы и стала требовать на подпись отказной лист.

Меня на работе не было. И беспокоить в выходные никто не стал. Зато в понедельник, на планёрке я узнал об инциденте во всех подробностях.

– Она слабая, эгоистичная и истеричка к тому же, – говорила наш старший психолог Инна Юрьевна. – Не понимаю, зачем Олеся с Леной уговорили её остаться. Ехала бы домой и пила снова.

Эта женщина в нашем коллективе считалась опытным психологом. И на этих правах позволяла себе не выбирать выражения, словом, говорила от души. Она старше меня всего на четыре года, и в неформальной обстановке мы запросто соскальзывали на «ты», что совершенно не мешало нам в работе. Обычно я всегда выслушивал её и приводил её тезисы в пример другим.

Но сегодня мой тон в разговоре с ней был не то чтобы резким, скорее – холодным.

– Инна Юрьевна, давайте воздержимся от комментариев, – сказал я, как можно спокойнее. – Не она первая, не она последняя, кто на втором месяце срывается. Раз осталась – значит, ещё не всё потеряно.

– Да это даже хорошо, что срыв эмоциональный, – вмешалась Олеся. – Хоть какие-то эмоции стали появляться. Она как тень ходила здесь с самого первого дня.

– Тень на плетень. На группах она молчит. Ничего о себе говорить не хочет. Не работает, – не унималась Инна.

Она бы говорила и дальше, но я ещё хорошо помнил наш последний сеанс с Аней и резко оборвал коллегу:

– Хватит! Ещё слишком мало времени, чтобы делать выводы об Анне. Давайте перейдём к обсуждению других насущных проблем.

Инна Юрьевна как-то странно зыркнула на меня из-под своих фирменных очков, но возражать не стала.

Весь последующий день я видел Анну из окна своего кабинета. Она медленно передвигалась с лейкой между грядками, о чём-то говорила с другими пациентами и иногда высоко задирала голову и смотрела в небо…

Я захлопнул книгу и встал, чтобы подойти к открытому окну. Напоминая себе о том, что я всё ещё остаюсь в этом здании главным, я глубоко вдохнул свежий воздух, пытаясь заглушить желание выпить.

Коньяк я держал в своём сейфе на всякий случай, но даже когда тот наступал, не притрагивался к напитку, а, помочив губы, ставил бокал на стол.

Сегодня же мне чертовски захотелось унять свои переживания именно таким способом.

Я достал пузатую бутыль, плеснул янтарной жидкости прямо в кружку из-под кофе и залпом опрокинул в себя алкоголь. Он тут же заструился по венам, достиг мозга, и скоро я почувствовал, как расслабляются мышцы.

Я выпил ещё. Потом ещё и ещё…

И вдруг понял, что хочу её увидеть. Мне до судорог в теле нужно было сделать хоть что-то, лишь бы до конца понять свои истинные мотивы.