Пропащая - страница 20

Сказавшись простуженным, я наскоро провёл планёрку и смылся домой.

По дороге я несколько раз чуть не проехал на красный свет, задумывался на зелёном и трогался с места только тогда, когда мне в спину сигналили возмущённые автомобилисты…

Когда я зашёл в квартиру, к моей большой радости Наташи не было, и я бросился в душ. Я хотел смыть с себя вчерашнюю ночь и как ополоумевший тёрся мочалкой докрасна.

Но облегчение не приходило. Да и как оно могло прийти, если я всё ещё желал продолжения.

Да! Да!

Я только мысленно убеждал себя в обратном, а моё тело настойчиво выдавало в ответ эрекцию. Когда мужчина хочет женщину, он готов на всё, ведь ему жизненно необходимо завершить дело, начатое в фантазиях. И все свои поступки он совершает исходя из этого желания.

Ок…

А я?

То есть мне что делать?

И ради чего?

После ванны я долго сидел перед ноутбуком и пил чёрный кофе. Просматривал какие-то форумы, сайты для психиатров и психотерапевтов, выискивая информацию о схожих случаях. Но там была размещена всякая хрень и ничего действительного стоящего.

Ближе к обеду меня начало клонить в сон, и я не стал противиться – уснул, а когда открыл глаза, то увидел Наташу. Она сидела рядом со мной и ласково улыбалась. Я нежно провёл рукой по её щеке и послал воздушный поцелуй.

– Я рада, что ты дома! – Её глаза светились любовью.

– Я тоже, – честно признался я.

– Звонила твоя мама – пригласила в гости. Я сказала, что мы обязательно придём, так что тебе лучше поторопиться – нас ждут к семи.

Я закрыл глаза и вместо ответа притянул свою девушку к себе. Она с готовностью откликнулась на мой призыв, но, как только её волосы упали на моё лицо, мне в нос ударил сладкий запах духов.

От Анны никогда не пахло духами!

И я вспомнил всё то, что сон на некоторое время стёр из памяти.

Наташа в это время продолжала меня целовать, но я уже понимал, что её ласки ни к чему не приведут, поэтому слегка отстранил её от себя, сел и, пытаясь выглядеть как можно более игривым, сказал:

– Это – ночью! А сейчас едем быстрей! Давно я маминых пирогов не ел.

Пока мы собирались, я балагурил и смешил Нату, но на душе, не переставая ни на минуту, скребли кошки…

В родительской квартире пахло чем-то горелым.

Мама никогда не умела готовить, но на пенсии стала экспериментировать с продуктами регулярно. Иногда ей везло, и выходило почти сносно. Но чаще всего получалась жуть. Видимо, сегодня был как раз такой случай.

Мы сидели в столовой за круглым столом, который мать по случаю упаковала в цветастую клеёнку, и, так сказать, кушали. Наши разговоры были обо всём и ни о чём: о погоде, о здоровье, о пенсии, о политике.

Я вступал в разговор нехотя и безучастно отвечал односложными фразами. В этом и была моя ошибка, потому что не в меру проницательный отец уловил не свойственную мне рассеянность и в конце концов перевёл беседу на меня.

– Что-то ты грустный, Рома. Уставший. Синяки под глазами, – сказал он, пристально глядя на моё лицо. – Пациенты замучили?

– Нет, – ответил я несколько грубее, чем собирался. – Просто с дежурства.

– Говорил я тебе, чтоб не ходил в психиатрию! – тут же завёлся он. – Неблагодарное это дело!

– Пап… – Я умоляюще посмотрел на него.

Но тот уже попал в свою струю.

– Ну ладно, бог с ним! Хотел психиатрию – получил! Но зачем алкашей лечить полез? А? Ещё понимаю, капельницей откапывал бы… Там хоть деньги платят за анонимность. И нервов – ноль. Вставил иглу, провёл детоксикацию – и убежал восвояси…