Пропасть грёз - страница 5

За окнами слышались оглушительные взрывы и свиты зениток, которые то и дело приближались, а затем отдалялись, и вновь приближались, и отдалялись, будто шаги злобного великана, который искал нас, разметая всё на своём пути. Я держал под руки молодого офицера с размозжённой нижней челюстью и поспешно спускался вместе с ним в подвал, где уже находилась львиная доля солдат со второго этажа, в подвале было очень темно, это был обычный аптечный склад, который после адаптировали под бункер, здесь с огромным трудом можно было что-либо разглядеть. Я видел лишь десятки пар глаз, глаз в которых тлел огонёк отчаяния, чьи-то же глаза вызывали страх и боль, но я пытался справляться с этими не нужными чувствами, коим не место на войне, поэтому периодически отводил взгляд на служилых и пожилых мужчин, они были совершенно иными, в них не было ничего. Будто бы они находятся в привычной и обыденной для себя ситуации и ничего колоссально страшного не замечают. Они безусловно имели лица, имели склад своего характера и темперамента, но в то же время были обезличены, их души увядали как ткани организма лишенные кровоснабжения. Вероятнее всего так оно и было, душа, та самая неосязаемая материя лишалась притока жизни, сосуды, по которым текла надежда, жизнь, взгляд в будущее перекрывал огромный твердый тромб, коим являлась война и душа просто умирала.

Сегодня артиллерийские обстрелы продолжались не как обычно, довольно быстро, всего буквально полчаса, видимо бомбить было уже нечего. С неба наш госпиталь был не приметным старым домом, который рухнет сам пусть дунет лишь ветерок, каких-то внешних обозначений ни на крыше, ни на фасаде здания не было, ведь знак медицинского креста для врага значил ровно то же что и красная тряпка для быка на корриде, нас разбомбили бы в первую очередь, ровно так же, как и военные склады и базы снабжения. Как только звуки сирен прекратились мы просидели в этом миниатюрном бункере еще около десяти минут, тут царила такая тишина, что если прислушаться можно было услышать учащенное сердцебиение новобранцев, мы были единым конгломератом, который даже дышал в один такт, всё это действительно объединяло нас…

Поднявшись на верх, я вышел на улицу дабы удостовериться в том не пострадали ли стены нашего "дома". В воздухе висел тяжелый и горячий дух пороха и металла, в такие моменты вся влага попросту уходила, но вдохи всё равно были тяжелыми, ибо обжигали легкие при глубоком вдохе, был осенний полдень, но тем не менее на улице было жарко, порох, подорванная земля и дома еще не остыли и от них исходило это самое тепло. Пахло чем-то горелым и едким, от этого запаха во рту становилось очень горько, будто в мои легкие залетами песчинки перца, но это был далеко не перец, а пепел обгоревших деревянных домов и укрытий, это был тот самый настоящий запах войны, войны во всех её красках, которая периодически приходила к нам, преодолевая шестидесяти мильный фронтовой барьер. Никто из солдат не ощущал дискомфорта, для них этот запах напротив же был чем-то родным, ведь в окопах именно так и пахло. Поэтому у некоторых солдат с ослабленным иммунитетом от нашей больничной влаги развивалась пневмония и их приходилось эвакуировать в тыловые госпитали для поправления здоровья. Мало кто возвращался оттуда живым, война настолько трансформировала организм человека, что они просто умирали от отека легких, британский климат для этих людей становился просто смертельным, даже несмотря на то, что кто-то из них был самым закоренелым англичанином.