Но они – малая толика войска эмира, один лишь из его ручейков, которые в назначенное время, в указанном месте все сольются в одну могучую реку. Никто не сможет устоять перед ее бурным натиском.
Подобное тому случается в природе, когда узкую горную речушку плотно перегораживает обрушившийся на нее сверху каменный поток, образуется завал. Река перегораживается и, не находя выхода, набирает силу и потом обрушивается, безжалостно сметая все на своем пути.
Еще задолго вброд преодолели Казанку, и повернули налево, пошли вдоль ее тихих берегов. Ахмед-бий поступил очень мудро, перейдя реку намного раньше, еще там, в верховьях, где она не успела вобрать в себя воды больших и малых речушек, всех многочисленных ключей.
Через неделю благополучно добрались до места общего сбора, где уже полным-полно набралось войскового люда…
Махмед-бек не стал, как обычно водится, проводить общего смотра своих сил. Бек проверил их всех по частям. Конные и пешие тысячи выстраивались на ровной опушке. Проверялось оружие и снаряжение, умение стрелять из лука.
Воину, не попавшему в чучело со ста двадцати шагов из шести стрел и двух раз, колчан набивали соломой, что было большим позором. Его смывали, если попадали во время очередной стрельбы все шесть раз.
– Всех, кто попал шестью стрелами, наградить, – распорядился бек.
Нерадивых командиров, не проявивших должного рвения и старания при подготовке своего отряда, снимали с должности. На их место тут же ставили отличившихся воинов. Десятник вмиг мог стать сотником.
И, напротив, провинившийся сотник мог легко оказаться простым нукером, лишиться не только чести, но и много другого и прочего, ибо даже при распределении воинской добычи доля сотника в десять раз превышала долю простого воина.
Одно дело – повелительно махать плетью, совсем другое, когда ему придется исполнять приказы вчерашнего своего подчиненного…
– Беспорядку много! – морщился Махмед-бек.
Как в мыслях ему все представлялось, можно было бы ожидать и лучшего. Если бы все командиры вверенных им отрядов привели бы своих людей столь же подготовленными, как сделал Ахмед-бий. Но, что есть, то есть. Другого воинства у них уже не будет.
– По краям пойдут на расстоянии пешего дневного перехода легкие конные отряды, – бек разделил все свое войско на три неравные части. – Основное ядро войска в походе спереди прикроется одним подвижным отрядом. В центре потопает пехота…
Последние распоряжения перед выступлением отданы, и по сигналу разом зашевелились опушки и рощи. Зашумел, загудел пронзительными птичьими криками потревоженный дремучий урман.
– Трогай! – понеслось перекатами.
Одним броском войско достигло и за один день переправилось через Волгу, которая в тех местах без вод Камы и Оки представляла собой не слишком сложное препятствие. Пока они двигались по своей земле.
Далеко впереди шла конная разведка. Она останавливала на своем пути и перехватывала подозрительных чужаков, старалась до самого последнего момента сохранить в глубокой тайне начало движения.
Как вступили на Мещерскую землю, войско перестроилось и пошло по хитрой задумке Махмед-бека. Передвигались ходко. Крупные города обходили стороной. Летучие разъезды врывались в села и небольшие городки. Малую толику брали в полон, других и вовсе не трогали.
Мародерствовать и набирать добычу воинам под страхом смертной казни строжайше запретили. Ничто не должно было обременять войско и мешать ходкому продвижению вперед.
