Читать онлайн Сергей Городецкий - Прощание с Ленинградом

Корректор Оля Рыбина

Дизaйн обложки Александр Грохотов

© Сергей Городецкий, 2022

ISBN 978-5-0056-6220-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Декабрь 1994-го. Шереметьево-2. На табло – Montreal On Time.

Жизнь раскололась надвое. Позади – бывшая жена, дети, мама, Ленинград. Город, в котором я родился и вырос, который любил и ненавидел в одно и то же время. И все, что связано с ним. Впереди неизвестность. Думал, вернусь обратно через два месяца, а вернулся через двадцать лет, чтобы похоронить маму.

Со мной рядом на сиденье в самолете «Аэрофлота» – моя подруга, канадка Шерри.

Ее отец венгр, который сбежал оттуда во время событий 1956 года. Его зовут Янош, но он переименовал себя в Джона, что одно и то же: Ян – Иван – Джон.

У нас с ним непростые отношения. Он русофоб. Во время войны русские солдаты стояли в их доме. Он нахватался от них всяких нецензурных выражений и с удовольствием это демонстрирует и утверждает, что русские солдаты изнасиловали всех венгерских женщин.

Maureen, Шерина мама, ирландка. Она алкоголичка, как и ее отец, который имел бизнес по изоляции труб. Он был всегда идеально причесан, с бриолином, и со стойким запахом виски и табака. У него с Яношем отношения были не очень хорошие тоже. Тот презирал венгров и считал их народом второго сорта. Однако Янош, который теперь Джон, сообразил, что бизнес неплохой, и завел свой такой же. Но потом обанкротился. Не потому что бизнес этот плохой, хотя миллионером не сделаешься, просто ввязался в аферу с венгерской мебелью, заложил дом и прогорел. Его подставили его же венгерские дружки.

Его жена House wife, что в переводе «домохозяйка». В то время это было нормой. Все знают эту историю. Maureen, закончив дела по дому, примерно в 7 часов вечера садится на диван с книжкой в руке и наливает себе первую порцию рома. Это ее время, и ничто не может этому помешать. Но чуть позже она вдруг думает, что надо полить цветок на окне. И вместо воды поливает его ромом из бутылки, которую она перепутала с бутылкой с водой. Это была самая большая трагедия в ее жизни. Потому что рома в тот вечер больше не осталось. С Maureen мы сразу сошлись на этой почве, потому что я алкоголик тоже. Она даже начала подкрашивать ресницы. Мне немножко жаль ее, ее потерянную молодость и ее ушедшую красоту. Она умерла потом от рака мозга.

Одно время я работал вместе с его двумя сыновьями, Кристофером и Джоном. Джон в дальнейшем взял бизнес отца. В очередной раз мы сидим в подвале Парламента Канады в ожидании поставки коробок с теплоизоляцией. Кристофер поудобней усаживается на столе.

– This is part of the job, – говорит он, что в переводе означает «часть рабочего процесса». Надо сказать что эта part of thе job была ему особенно по душе. Теплоизоляция труб вообще-то не очень приятное занятие. От fiberglas (стекловата) отмыться практически невозможно. Мелкие стеклянные иглы впиваются в кожу, застревают в легких. На коробках предупреждение о возможных раковых последствиях для здоровья. Одежда, пропитанная этим продуктом, уже не годится, чтобы ее надевать потом, сколько бы ее ни стирай. Таков бизнес. В подвалах Парламента бесконечные тоннели с трубами, которые замотаны асбестом, стекловолокном, конским волосом и подобными материалами еще с тридцатых годов. Тоннели проходят под всеми зданиями Парламента, расходятся в стороны, иногда углубляясь на несколько этажей вниз.

Но не все так плохо. В lanch time, примерно в полдень, можно немножко расслабиться. Народ выползает из офисов и растворяется в центре, где множество ресторанов, кафешек, уличных фастфудов. Если хочется немножко развлечься, то можно заглянуть в «Барбарелас» или в «Беарфах», где если купить пиво или дринк, то бесплатно шведский стол. Сигаретный дым висит над сценой, на которой под громкую музыку танцуют, меняясь, голые девицы. Или просто купить банку пива и уединиться где-нибудь в зарослях на берегу реки.

Кристофер сворачивает марихуанный joint и удаляется с ним. Надо сказать, что все мысли и поползновения Кристофера вращаются вокруг марихуаны, оружия и в тот момент его подруги, которую он пытается удержать, что бесполезно. У него большой арсенал, начиная с револьверов прошлого века и кончая АК-47. Все это мы испробовали как-то потом, стреляя по пивным банкам и по обшивке разбившегося самолета, который мы случайно нашли в лесу, когда он жил на Сатурна-Айленд, недалеко от Ванкувера.

Шерри в молодости была моделью. Она высокая худая брюнетка с большим родимым пятном на шее. В доме ее родителей прямо в коридоре висит ее фото в купальнике с обложки какого-то журнала.

Больше всего в своей жизни Шерри ненавидела банки и докторов. Банки, потому что они баснословно богатые и грабят людей. Доктора спасли ей жизнь, когда она со сломанной шеей лежала в госпитале. Они замотали ее шею в гипс и не давали шевельнуться, что ее очень злило. Все это случилось после того, когда они с ее бойфрендом врезались на его Сamaro в столб.

И по поводу судьбы. Незадолго перед отлетом из России Нива не завелась в одно декабрьское утро. В Петербурге было холодно, сел аккумулятор, и ко всему спустило колесо. Офис, находящийся в одном из зданий во дворах Апраксина, официально был бизнесом по распространению медикаментов, а по сути – притоном местной мафии, которая контролировала все здесь. В дневное время кто-то приходили на работу, в ночное время здесь собиралась местная мафия, где обсуждались дела и присутствовали девицы легкого поведения. По утрам секретаршам приходилось убирать бутылки, приводить в порядок помещение. За это им платили наличными. Машина не завелась. На мой звонок в то утро долгие гудки и потом кто-то ответил, но чужим голосом. Оказывается ночью, когда пирушка была в самом разгаре, пришла группа крепких мужчин с автоматами и арестовала всю компанию, и потом, дождавшись утра, начали арестовывать всех, кто приходил на работу. Таковы были криминальные разборки 90-х, где мафия и милиция выясняли отношения.

Поздний декабрьский вечер 1994 года. Еще не Рождество. В квартире на Шепетовской мои дети и я прощаюсь с ними. Они уходят в ночных сумерках домой к моей бывшей жене. Это недалеко, всего может десять минут между Шепетовской и Ульянова улицами. Они идут домой холодным декабрьским вечером, мальчик и девочка, взявшись за руки, и я смотрю на них из окна. Потому что такси уже ждет и все готовы. И только через долгих 7 лет мы опять будем вместе.

Самолет «Аэрофлота», направляющийся в Монреаль. Шерри рядом на сидении, сигаретка в руке. Самолет полупустой. Две девицы, судя по их внешности и поведению – эскорт. Бедно одетая пара с двумя худосочными детьми – эмигранты. Бизнесмен, едва умещающийся в сидении. Он уже навеселе и еще постоянно заказывает себе коньяк, флиртует со стюардессами. В то время в самолетах все это совершенно спокойно разрешалось. Кто тогда летал, помнят пепельницы, встроенные в подлокотники. Пилоты по очереди выходят на перекур тоже.

История о том, как Шерри столкнула своего бывшего мужа с балкона пятого этажа. Канадская полиция завела дело, и она, опасаясь, что это может кончиться плохо, уехала в Россию, якобы для изучения языка. Шерри училась в колледже на русском отделении и мечтала стать шпионкой, чего не случилось. Однако она одно время работала в канадском фонде поддержки Ельцина, Eltcin fellowship program – кажется, так это называлось. В то время Ельцина любили на Западе, так как он чуть не сдал им страну. Эта организация, естественно, спонсировалась ЦРУ через всякие фонды.

Шерри в Москве с ее боссом. В ресторане гостиницы ни одного посетителя, только она, ее босс и одинокий молчаливый мужчина за соседним столом, который якобы просто решил перекусить, а на самом деле агент КГБ. Очень странно. Никого, только они двое, агент и пустой зал ресторана. Это был уже конец девяностых. Надо сказать, он дрянь порядочная, ее босс. Он хотел переспать с ней, но она отказала. Она мне рассказала про все потом.

Солнце уже заходило в Москве, когда самолет, отстояв очередь на взлет, покидал «Шереметьево-2». И уже над Норвегией блеснуло что-то в скалах, как зекало, отражающее солнце, потом океан, Исландия, океан, Гренландия и бесконечные заснеженные просторы Канады. Таким курсом летали в то время на случай, видимо, чтобы было где приземлиться, если что. Солнце не опускалось, мы следуем за ним. Появляются признаки жизни, огоньки то тут, то там, и вдруг бесконечное море огней в сумерках. Две линии, красная и белая, на монреальских дорогах. Люди едут домой после трудового дня. И солнце наконец зашло.

Мы оба на переломе. Мы будем вместе еще шесть долгих лет, когда опять все изменится. Что потом? Я буду работать на кого-то – чинить машины, строить дома, подстригать траву, развозить экипажи самолетов из аэропорта по отелям и прочее. Бывшая жена выйдет замуж за старого шведа и остается там навсегда. Я заберу детей к себе. Шерри выйдет замуж за доктора и уедет во Флориду. Я создам бизнес, перестану быть бедным, стану пилотом, о чем всегда мечтал, куплю четырехместный РA-28.

В тот теплый майский день мы с двумя друзьями-пилотами приземлились в Нью-Джерси на клубной «Сессне» после перелета из Оттавы. В Оттаве деревья только начинали зеленеть, а в Нью-Йорке все уже распустилось и цвело. Это был небольшой аэропорт, предназначенный в основном для частных самолетов. Essex County аэропорт в Нью-Джерси, откуда Джон Кеннеди-младший took off с двумя девушками на своем Piper Saratoga.

Все знают, чем это закончилось. Так всегда бывает, когда в деле замешана женщина. Существует теория, что это не был accident. Все небольшие самолеты типа «Сессны», «Чероки», «Саратоги» и прочих летают сами по себе, если их не трогать. Случай с Джоном, конечно, не был accident. Это был suecide. Чтобы заставить «Саратогу», «Чероки» или «Сессну» и прочих свалиться в штопор, этого надо очень захотеть. Вам нужно убрать engen power, controls на себя и надавить на педаль родера. Это знают все студенты. Такие самолеты, как Р-28, «Чероки» или «Саратога» с нижними крыльями, очень неохотно этому слушаются. Их дизайн направлен на то, чтобы летать, а не падать. Скорее всего, он в очередной раз поругался c Carolynе уже в полете и решил сиюминутно, что на этом все. Все точно.

Такие мысли приходили мне тогда. Он мог бы спасти Америку. Он мог бы стать президентом мира. Но вместо того оказался на дне океана со своей женой и ее сестрой. Но мы все делаем ошибки.

По поводу Америки. По уровню коррупции ни одна из африканских стран и даже Украина в подметки не годится Америке. Здесь коррупция поставлена на государственном уровне и является частью системы.

Но все это неважно. Мы будем летать с моей очередной подругой Carolyne на моем самолете по Канаде, подсаживаясь на небольших аэродромах в разных мелких городках. Откровенно говоря, все эти приключения ей не очень нравятся, но она терпит. Она вообще-то предпочитает лежать под пальмовым грибком где-нибудь в Доминикане или Мексике, с чашечкой кофе и коктейлем на столике рядом. Что и было поначалу, когда мы познакомились. Через неделю после того мы уже сидели в «Боинге», летящем по этому направлению.

До революции мой прадед был адвокатом и нотариусом в Кинешме, имел там дома, которые до сих пор так и называются «Дома Городецких» и охраняются государством. Вот справка: «Исторический отдел Кинешемского художественно-исторического музея размещается в одном из самых красивых зданий в городе. Построил его нотариус Городецкий в середине (18) века». После пожара в этом доме в 1890 году мой прадед строит еще один, куда переезжает семья. Дом сохранился до сих пор. На нем мемориальная доска «Памятник архитектуры 18 века Дом нотариуса Городецкого». После революции там в разное время располагались всякие организации, начиная от отделения милиции, детской поликлиники и кончая ресторанами и прочим уже в нулевых. Кажется, этот дом опять реставрируется сейчас.