– Тезис интересный, – всполошился географ, вообще склонный поумствовать. – Знаете, получив от судьбы пару оплеух, я в свое время занялся неопознанными судьбами вещей. В частности на примере мифической Атлантиды. Ну, знаете…Это ближе к профессии. И теперь я убедил себя – в ее гибели не виновны ни природные катаклизмы, ни траурные традиции рабовладения, ни, особенно, ущербные исследователи ее истории. Эта Атлантида – фантом, выросший специально нам в назидание на обломках легенд о Хаме, о переворотах в гигантских атлантических циклонах, о третьем пришествии и прочая. А мы сами, носители этих легенд – выносили и родили их на перепутьях перепуганного мира. Вот Вам кажется во мне загадка. Ан нет. Внутри только уныние, чужой ненужный шепот и несколько слабых химических реакций на свет и хлеб. Не возвеличивайте вещи, особенно живые. Человек, наверное, прост.
– Экий Вы. А, знаете что? Я Вас, пожалуй, Полозков, без гонорара все – таки не отпущу.
– Извините?
– Дружить и дружбой дорожить – это не по нынешнему времени. Давайте просто – Вы мне, я тебе. Вытащу Вас из этой абсурдной трясины…
– А чем же я Вам, в этом положении, – удивился географ. – Мои возможности…и зрение.
– Чепуха, – отрезал Теодор. – Вы произведете для меня какую-нибудь форменную чепуху…или…огромную услугу. Ну, например…М-м…У меня дочь – непослушная ерепенистая скандалистка. А Вы прикинетесь ненадолго…я Вас представлю…
– Представите? – растерялся Арсений.
– …как ее жениха. Только и всего. По рукам?
– Но…
– Черт возьми, дайте хоть на секунду ощутить ласку жизни – вот, у дочки жених. Что все идет на лад. Соглашайтесь на чепуху, чуть что – увильнете. А уж я…все сделаю.
– Ну… – замялся Арсений.
– … на пяток дней. До жениного дня рождения. И всего то.
– Не знаю, не знаю, – сам удивился своим словам Полозков.
– А приходите-ка…послезавтра, часиков в 12 в офис, еще поболтаем. На визиточке адрес. Кстати, познакомлю Вас с таким же, как Вы, восхитительным человеком и старичком, умником сказочным. Между прочим, наш областной бывший ГКЧП. Теперь, конечно, на пенсии, гадает, предрекает встречи с метеоритами. Не старичок, кладезь шуток и гримас жизни. А сейчас отдых, отдых.
Тут же вперся старшина и уважительно пригласил:
– Пройдемте, задержанный, законно отдыхать.
В темной конуре, помимо далекого звука милицейской дежурной аппаратуры, попискивала мышь.
" Что она здесь жует?" – подумал Арсений и стал проваливаться в глухой безнадзорный сон. И уже в этом сне ему причудилось другое шепчущее белое пятно посреди некой стены. Оно голосом святого грешника всея Руси, сторожа районных чистилищ и заразного непроходимца вещало чушь:
– До Пасхи теперь дотянешь, это я тебе, вещая птица Феликс, сказаху. Раз ты сребренника мелкого обратной половине райских кущ не пожалел. Будет тебе долька храма и храмной свободы отпускаху. А не прост ты, слесарь. Тут по тебе все погоны в плаче убиваху и сети расставляху. Одначе, бежи живность, покель силушка разумения не затме, откидай серебряны копытца, да испей оттудова, со следа сладкого, святой водицы. Эх, напасть…не пропасть…
* * *
С утра барабанщик заспешил в партийный сине-зеленый офис, потому что его там ждал музыкальный приятель, несколько единомышленников и труд по пересчету испорченных халатностью властей зеленых насаждений, тем более что на учебной кафедре муниципального политеса объявился библиотечный день.
