Читать онлайн Валерий Климов - Прощай, Баку!

Прощай, Баку! Тебя я не увижу.

Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.

И сердце под рукой теперь больней и ближе,

И чувствую сильней простое слово: друг.

Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!

Хладеет кровь, ослабевают силы.

Но донесу, как счастье, до могилы

И волны Каспия, и Балаханский май.

Отрывок из стихотворения С.А. Есенина «Прощай, Баку!» (1925 г.)

Пролог

Москва. Красная площадь. 25 июня 2008 года. 11 часов 30 минут.

Рядом с Лобным местом остановились высокий, подтянутый и весьма уверенный в себе, симпатичный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, с русыми волосами, немного тронутыми сединой, и его ровесница – все еще весьма привлекательная, несмотря на возраст, стройная русоволосая женщина – являющаяся, судя по всему, его супругой.

Они синхронно посмотрели на свои часы, словно ожидая кого-то, и также одновременно быстро обменялись взглядами, похожими друг на друга как две капли одной воды.

Затем женщина, что-то сказав мужу, спешно направилась к зданию ГУМа, а он, заметно волнуясь, остался стоять на своем месте.

Алексей Родионов, так звали этого элегантного мужчину, в очередной раз окинув своим острым взглядом малолюдную из-за сильной жары площадь и не увидя на ней тех, кого он так нетерпеливо там ждал, внезапно резко зажмурился от яркого солнечного «зайчика», отразившегося от какого-то стеклянного предмета в руках проходящих мимо него людей и случайно попавшего ему прямо в оба глаза, и, ожидая момента, когда пройдет это временное ослепление, невольно погрузился на несколько секунд в свои волнительные воспоминания…

Вот он – шестнадцатилетний бакинский паренек, к которому в его последние школьные каникулы, проведенные вдалеке от его родного города, накрепко «прилепилось» данное на чужбине прозвище «Бакинец», с первого взгляда влюбляется в самую красивую девушку его школы, волею судьбы появившуюся там лишь в выпускном учебном году.

А вот он – уже двадцатичетырехлетний молодой человек, отслуживший после института положенный срок в армии и вынужденный «на гражданке» бороться за свою любовь с весьма коварным и беспринципным соперником – его личным школьным врагом из их общего детства – в условиях, когда исход этой борьбы отнюдь не очевиден.

Ну, и наконец, вот он же – но уже хорошо знающий себе цену мужчина «под тридцать», попавший вместе с самыми близкими ему людьми и значительной частью горожан нетитульной в их республике национальности в смертельно опасную для них ситуацию, когда в его родном Баку разом сменились все привычные жизненные ориентиры у почти двух миллионов жителей этого прекрасного города, и в нем начали гибнуть ни в чем не повинные люди.

Конечно, после этих страшных событий прошло уже довольно много времени, а точнее – без малого двадцать лет, за которые у Алексея и его близких успели зарубцеваться душевные раны, и смогла постепенно наладиться жизнь, но только проходила она уже не «там» – родине его детства и юности, и не среди «тех» – друзей его беззаботной молодости, которых злодейка-судьба разбросала, с тех пор, по самым разным городам и странам, а совсем в другом месте…

Родионов, прогоняя воспоминания, слегка встряхнул головой и осторожно приоткрыл глаза.

Зрение ожидаемо вернулось, и он тут же ясно увидел, как к нему, отходя от здания ГУМа, уже спешила обратно его супруга. При этом она издалека весьма акцентировано махала рукой и, почему-то улыбаясь, указывала ему жестами в противоположную от них обоих сторону.

Алексей, реагируя на ее активные сигналы, резко обернулся и тут же сам моментально расплылся в широкой улыбке. К нему подходили те, кого он так нетерпеливо ждал не только все эти последние минуты, но и все последние десятилетия – его бакинские одноклассники.

Раскинув широко свои объятья, он поспешно шагнул им навстречу. Однако, почти тут же, по какой-то злой иронии судьбы, его глаза поймали очередной «зайчик», и он вновь надолго зажмурился…

Часть 1. Бакинец

Глава 1. Последний день лета

Наступившее утро тридцать первого августа одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года в городе Баку было по-южному жарким и душным.

В такую погоду, при абсолютном безветрии и полном исчезновении остатков ночной прохлады, невозможно спать долго, и шестнадцатилетний Алексей Родионов, проснувшись от яркого солнечного света, пробившегося из-за неплотно закрытых занавесок на окне, и веселого чириканья стайки воробьев, доносившегося с улицы через открытую форточку, лишь напрасно тратил время на безуспешные попытки повторно заснуть.

Наконец, с пока еще безлюдной улицы раздались звонкие возгласы пришедшего в их двор молодого «мацонщика»: «Мацони! Кому мацони?», и полусонное состояние у расслабленно зевнувшего Алексея окончательно прошло.

Понежившись, по привычке, еще несколько минут, Родионов, все-таки, набрался решимости и, медленно разведя руки в разные стороны, попытался было напоследок сладко потянуться, но внезапно пронзившая левое плечо боль заставила его невольно вздрогнуть и болезненно поморщиться.

И тут же воспоминания о весьма непростых событиях вчерашнего дня нахлынули на него лавиной неприятных ощущений.

Надо же было вчера такому случиться, что он, едва вернувшись утром в родной Баку после неплохо проведенных летних каникул у своих родственников в далеком Арзамасе, уже к обеду успел влипнуть в столь неприятную для него историю.

Направляясь в ближайший магазин за хлебом, Алексей, сокращая путь, невольно вступил на территорию соседнего двора и, проходя там мимо мирно игравших в футбол мальчишек, рефлексивно откинул им ногой внезапно отлетевший в его сторону мяч, который, отскочив от небольшого бугорка, случайно попал одному из играющих сорванцов в место пониже спины.

Раздался громкий смех всех присутствовавших, при этом, ребятишек, и расплакавшийся из-за этого мальчуган моментально побежал жаловаться на него к себе домой.

Родионов же, не придав этому событию большого значения, спокойно продолжил свой путь и уже через минуту начисто забыл про нечаянно обиженного им пацана.

И, как оказалось – весьма напрасно! Купив в магазине круглую буханку теплого душистого хлеба и возвращаясь обратно той же дорогой, он за первым же ее поворотом – вокруг угла местного детского сада – нарвался на уже поджидавших его там трех парней довольно угрюмого вида.

С запоздалым сожалением вспомнив о нелепом инциденте с мальчишкой, Алексей сразу же понял, что зря он пошел к себе домой тем же путем.

Парни были старше его лет на пять и примерным поведением явно не отличались.

Их вожака Алексей узнал сразу.

Это был известный на всю округу «блатной» (так тогда называли людей из криминального мира) по имени «Аслан» – высокий, крепко сложенный, с тонкими чертами лица, молодой человек, уже имевший, к этому времени, на своем счету одну достаточно серьезную судимость.

Он, как оказалось, приходился старшим братом расплакавшемуся мальчугану, и этот факт ничего хорошего шедшему в его сторону Родионову не сулил.

Стоявший слегка в сторонке младший брат Аслана тут же закричал, показывая на него пальцем: «Вот он! Вот он!», и Алексей внутренне напрягся в ожидании худшего.

Не подавая вида, что ему стало немного не по себе, он все так же не спеша продолжал идти прямо на них, не сворачивая и не замедляя шаг.

Когда до парней оставалось пройти около десяти метров, Аслан сделал два небольших шага ему навстречу и, слегка нахмурившись, громко и отрывисто спросил:

– Ты зачем ударил мячом моего брата?

Родионов, продолжая идти прямо на него, миролюбиво ответил:

– Аслан, это произошло совершенно случайно.

Однако, Аслан, похоже, и не собирался его выслушивать.

Он молча выждал момент, когда расстояние между ними сократилось до полутора метров, и попытался с ходу нанести Алексею удар ногой в пах.

Родионову лишь в последний миг удалось отскочить на полшага назад, и нога нападавшего, не коснувшись его, взлетела на уровень груди, отчего сам Аслан на считанные доли секунды оказался в весьма неустойчивом положении.

И Алексей, воспользовавшись этим моментом, резким взмахом своей левой руки поддел ногу нападавшего снизу вверх и быстрым крутящим движением отвел ее в сторону.

Потеряв равновесие, Аслан камнем рухнул на асфальтированную дорожку, и тут же в начавшуюся драку вступили два его друга.

С двух сторон на Родионова обрушился настоящий град кулачных ударов, от которых он едва успевал отбиваться, стараясь правильно ставить «блоки» и невольно отходя к забору детского сада, расположенного вдоль тротуара.

Однако, упершись спиной в металлическую решетку этого забора, Алексей вдруг ясно осознал, что оказался в ловушке, и в тот же миг его неожиданно охватила слепая безудержная ярость.

Не обращая больше внимания на достигающие его тела удары высокорослого противника, нападавшего на него слева, он сам нанес целую серию мощных ударов кулаками обеих рук невысокому парню, наседавшему на него справа.

Явно не ожидая от Родионова такого бешеного отпора и пропустив от него парочку весьма болезненных ударов, тот, в конце концов, не выдержал и позорно отбежал на несколько метров в сторону.

Путь к спасению был открыт, и Алексей, в три прыжка, вновь оказался на тротуаре.

Но там к нему, наперерез, тут же бросился поднявшийся к этому времени на ноги Аслан, в руке которого сверкнула на солнце острым лезвием «финка», и Родионов, не успев развернуться к нему лицом, невольно пропустил нанесенный им этим ножом веерно-горизонтальный удар, от которого у Алексея тут же острой болью резануло левое плечо.

Не обращая внимания на возникшие болезненные ощущения, он «в горячке» отскочил на два-три шага назад и решительно принял оборонительную стойку, после чего, сделав обеими кистями своих рук приглашающее движение, запальчиво произнес вдруг осипшим голосом:

– Ну, давай! Иди сюда! Иди!

Однако, Аслан, посмотрев на его левое плечо, неожиданно спокойно сказал:

– Хватит с тебя, пожалуй.

Опустив руку с ножом вниз и оттолкнув другой рукой своих рвавшихся в драку товарищей, он вместе с ними неторопливым шагом направился в сторону своей многоэтажки.

Только после этого Алексей взглянул на свое левое плечо. Короткий рукав его летней футболки был сильно разрезан, и вдоль всего разреза проступала кровь, тонкая струйка которой, стекая вниз по руке, уже образовала несколько красных пятен на асфальте.

Родионов, расстроенно выругавшись, поднял левой рукой с асфальтированной дорожки брошенный им там, в начале драки, пакет с купленным хлебом и, прижав рану правой рукой, демонстративно медленным шагом прошел в свой двор.

Дома его встретили ожидаемо встревоженными возгласами находившиеся там мать и бабушка, и, чтобы их не огорчать, Алексею пришлось соврать им, сказав, что он, якобы, нечаянно порезался узким осколком стекла, незаметно торчащим в металлической решетке забора детского сада, при случайном соприкосновении с ним своим плечом во время разговора с встретившимися приятелями.

В эти объяснения они, конечно, мало поверили, а пришедший позже дед не поверил и вовсе. Он просто промолчал, выслушав его короткий рассказ о случайном порезе, и лишь поздним вечером, когда рядом не было никого из женщин, тихо спросил у смотревшего телевизор внука:

– Ты точно уверен, Алеш, что не надо вызывать милицию?

На что Алексей также тихо и коротко ответил:

– Да, дед, уверен!

После обработки перекисью водорода его раны, а она, к счастью, оказалась неглубокой, мать с бабушкой аккуратно забинтовали ему плечо и в один голос потребовали, чтобы в этот день он больше никуда не выходил.