Эрика подняла глаза и удивилась. Увидеть его и за работой в такой поздний час она не ожидала. Всё-таки зашёл и решился заговорить. Она бы сама никогда не стала делать этого. Быть первой леди местных сплетен не завидная участь. Многие на базе скрывают ночную жизнь и свои похождения, группа «гражданских» тому пример, но не все из них, в этом участвуют.
Взять в пример Аду. От первого сбежала, второй муж ушёл сам и никакого у неё личного счастья. Видно по ней потаскалась, за работой скрывает одиночество, а её дочь точь-в-точь, повторяет ту же дорогу. И к кому она только не обращалась, никто не помог, никто и не поможет, не сомневалась Эрика с таким характером. А так женщина с головой, чистюля, но запросы у нёе относительно мужчин суровые. Не каждому мужчине дано с ней быть, не тянут до её уровня. Ада подыскивала себе пару, но не подыскала, бросила эту затею. В праздники сидит одна, в глазах печаль и никуда не ходит. Не любит она праздновать и веселиться. Разучилась за много лет. В гости ни к кому не заглядывает, боится сглазить чужое счастье. Знакомится больше с мужчинами, она не желает, говорит и так проживёт. А любовь не спросит Аду, ни её, никого то ещё, возьмёт и заявится без спроса…
Они иногда посматривали друг на друга – когда встречались у штаба, издалека или незаметно наблюдая, чтобы другой не видел. Ну, как тут не увидеть, кто-нибудь из них замечал. Получилась игра, намёк на встречу, а этих встреч так и не случалось. Эрика задумывалась о нём, а Густав о ней. И понятно же им обоим, что неспроста заинтересованность, хотелось пообщаться, выяснить происходящее между ними.
Поздними вечерами Эрика закрывала глаза, но именно в такие вечерние часы он к ней и являлся в мыслях. Прикасался к ней пальцами, ласкал и гладил, а она была не против его ласк. Ей очень нравились прикосновения пальцев, неразборчивые слова, он, тепло тела. Эрика представляла это, и ей становилось спокойней. Уснуть она уже не могла и как тут уснёшь. Открыв глаза, всматривалась в густую темноту, летела в её лабиринтах и искала выход, а выхода всё же не было. Ворочаясь на кровати, она сознавалась сама себе и так тихо, чтобы никто не услышал, говорила:
– Я его хочу, хочу.
Любовь это или нет, Эрика сказать не могла. Её подруги влюбляясь, вспыхивали факелами чувств, становились другими, изменялись до неузнаваемости. Завидуя, она желала испытать такое же чувство хоть раз, но оно не приходило. Подруги сгорали, превращаясь в серых мышек, ни хотели говорить так и уходили из жизни Эрики. К чему такая любовь, если она приводит к страданиям и собственному концу. Пусть он горит всю жизнь с перерывами, и не до праха. Когда-то мощно и ярко, а временами еле теплится, вспыхивает вновь.
Ну, столкнулась она с ним! А с кем-то бывает и по-другому. Эрика девушка не замужняя, жених её далеко и неизвестно чем он занимается в этот час. А возможно в данный момент в объятиях какой-нибудь знакомой. Никто проверить это не сможет. Никто. Мечты где-то там, в зрелости или старости. Не родившиеся желания в мире, которые возможно и не родятся, а она в эту ночь в палатки с Густавом.
– Начальство торопит, требует срочно отчёт. К послезавтрашнему утру, должно быть всё готово, – не оправдываясь, сказала она.
– А потом, – спросил Густав, осматривая палатку.
С наружи и не разберёшь, что за материал у палатки. Смотрится она как домик с маленькими оконцами, скрытый зеленью. Материал новый и прочный, не промокает, а внутри ничего особенного. Кроме черноволосой девушки и смотреть не на что.
