– Пошли на экс… с… ию. Майор попросил… прове… е… сти тебя по закоулкам.
– Ышли, проговорил Густав.
Они вышли на террасу. Фонари над ступенями горят, и окна штаба и в других зданиях. Ветерок. Темень. Лишь бы не застукали. Ангар закрыт, плац опустел, жара спала. Покачиваясь, держась темноты, дошли до каких-то ворот. Густав запнулся о банку, но она почему-то не брякала и не катилась, а лишь переместилась. Ступени террасы довались легче, а тут какая-то банка.
– В ней сви… и… нец, что ли! – предположил он.
– Ты… Цыц, – шепнул Сафон. – Внима,… а… ния не привлекай.
– Не бу… уду, – тише произнёс в ответ Густав.
Сафон постучал по железу. За ними щелкнуло, и открылась дверь. Полоса света брызнула на гостей. Пахнуло горючкой и чем-то промасленным. Высунулся хозяин коморки с худощавым лицом.
– Ты чего, Сафон?
– Ни… чего! Мы… мимо… ходом, закрывай.
Механик погонял жевалки и закрыл дверь.
– Да,… а… льше штаб, пропускной. Мы туда не по… пойдём, – пояснил Сафон.
Повернув обратно, они пошли под кронами деревьев, в кустах, между ангаром и зданиями, где ночевали «гражданские». С какого боку здесь они, Густав ещё не знал. Их не должно быть, но гражданские были, завтра у «какого-нибудь» поинтересуется.
– А вот тут у нас стадион! – заявил важно Сафон. – Полоса препя… ствий, аль… альпинисты…
Густав кроме тьмы и каких-то чёрточек в ней ничего не увидел.
– По… понятно.
– Всё, пошли, – махнул рукой Сафон. – В бас… с… сейне,… кстати, воды нет, не нырни. Понял.
Проходя вдоль очередного здания, Густав услышал голоса, музыку и шорохи. У одного открытого окна его внимание привлекли частые вздохи, и даже стоны. На ум, опьяненный самогоном, никак не приходило подходящее выражение и слово. Сафон ткнул пальцем ему в плечо, ухватил за рукав и поволок за собой.
– С… страсть, – вспомнил слово Густав. – За окном ки… кипит с… страсть!
Рома бабу с шосс… се приволок, – разъяснил Сафон.
– А, – промычал Густав. – Жену?
– У него та… таких жён по две в неделю и все… разные, – сказал Сафон ему.
– А…а!
За углом крыльцо, над крыльцом фонарь. Прошагав по террасе, они ввалились в комнату и повалились на кровати.
«Чего-то у них не хватает, – пытался сообразить Густав. – Патрулей».
3
Время летело быстро, пролетая незаметно и в повседневной занятости. Бурной деятельностью различного рода Густав был занят постоянно. Его тело, отвыкшее от интенсивных тренировок, сопротивлялось и ныло в разных местах и зонах. Ему не совсем нравилось овладевать некоторыми специальными навыками, такими как бег, ходьба по вертикальной стене с длинным шестом, лазанье по канавам в противогазе, таскать на себе мешки весом килограммов сорок. При изучении таблеток, порошков его внимание рассеивалось и не желало концентрироваться. Густав понимал, что оказать медицинскую помощь он теперь тоже обязан. Он и не предполагал, сколько всего умеет спасатель, на самом деле, а умеет многое. Оснастку он освоил легко. Для него это не трудно. Нормативы, по физической культуре выполнял, только что, ещё с парашютом не прыгал.
А на днях познакомился с Эрикой, той самой черноволосой девушкой, которую встретил в первый же день у штаба – инженер и наладчик медицинской аппаратуры.
Сафон объяснял коротко, больше показывал, давил на практику – не учитель, но у него получалось доходчиво. О ночной экскурсии не вспоминали, да и некогда им было. Густав ершился, отпускал грубые словечки, но они не достигали, не попадали в цель, не злили Сафона. Казалось, что ему нет дела, о чём говорит Густав, лишь то, как он действует. Остальное его не касается. Приемника, что ли готовит?
