– «Пум, пум, пум»… Возможно ли как-то будет установить факт подобного воздействия? Через медицинское обследование? – осторожно продолжил Антон Маркович. Он сейчас походил на лиса, который подбирается к курятнику. Профессору даже показалось, что собеседник едва заметно облизнулся.
– Через обследование самого… – Виктор Иванович замолчал, пытаясь подобрать нужное слово, – «кролика», – произнес он с многозначительным видом, – установить факт воздействия практически невозможно. Ведь ни физического, ни химического вмешательства не производится, – профессор уже с любопытством наблюдал за реакцией «Лиса», примерно догадываясь, что тот затеял.
– Ммм, так-так… – выдохнул Антон Маркович, – но ведь это – только теория, – он сосредоточенно посмотрел куда-то поверх головы профессора. Углубившиеся морщины обозначили процесс подсчетов, пальцы с минуту постукивали по подлокотнику, и последний отчетливый щелчок обозначил принятие решения:
– Нужен эксперимент! Мы же, со своей стороны, предоставим Вам «кролика».
Профессор иронично и брезгливо улыбнулся: столько лет упорных исследований, чаяний и надежд, бессонных ночей, воодушевленных взлетов и досадных разочарований – и что же? Невероятная по перспективам технология наталкивается на пошлейшую прагматику: «Лис» только и увидел, что возможность не оставлять перьев после визита в курятник. Впрочем, кто бы сомневался! Он пристально посмотрел сперва на «человека в штатском», потом – на «Лиса», как будто желая заглянуть под лампасик, потер лицо рукой и обратился к автору идеи:
– Антон Маркович, Вы предлагаете мне микроскопом забивать гвозди?
Собеседник на мгновение сделал постное лицо, но тут же лукаво улыбнулся, еще раз просканировав профессора своим фирменным взглядом.
– Очень необычный «гвоздик» требуется забить, – промурлыкал Антон Маркович, – вот и приходится обращаться к Вам за «микроскопом». А после никто Вам не помешает обозревать в него закоулки нейронных сетей.
– Как его фамилия?
– Хех, – Антон Маркович крякнул и обменялся взглядом с Рыковым, – сначала нам нужно Ваше принципиальное согласие. Поймите, профессор, мы крайне уважительно относимся к Вашим разработкам. Думаю, и Вам будет небезынтересно провести такой эксперимент, ведь наука в известном смысле требует жертв. Убежден, что Ваше участие пойдет на пользу и кафедре, и Вам, – он повернулся к Рыкову: – зам. директора ведь скоро на пенсию?
Рыков утвердительно кивнул.
«Ой-ой-ой, прямо, мечты сбываются», – подумал Громов, наблюдая за этим спектаклем.
– В конце концов, – продолжил Антон Маркович, и в его взгляде блеснула холодная искра, – незаменимых людей нет, есть вовремя не замененные.
При этих словах профессор заметил, как уголки губ Рыкова на мгновение дернулись к улыбке, но тот сдержался.
«И пряник-то у вас есть, и кнут. Подготовились! – думал профессор, с меланхоличным видом глядя в окно. – А погода-то портится. Кажется, дождь будет… И пряник ваш мне не нужен, и кнута я не боюсь. Как же я устал от ваших дешевых игр, от этих тараканьих бегов! Ладно, все это может очень кстати оказаться».
– Считайте, что мое принципиальное согласие у вас есть, – подытожил Виктор Иванович. – Но ведь я все равно буду работать с «кроликом», и лучше избежать конфузов. Так что фамилию мне нужно знать сейчас.
Рыков посмотрел на Антона Марковича, ожидая его решения, а тот снова поднял глаза и наморщил лоб, как бы взвешивая все «за» и «против». Потом, еще раз присмотревшись к профессору, спросил:
