Прощай, Сколопендра! - страница 20

– «Блуждаете во мраке, юноша!». Правильно папа говорит.

Но для меня Родитель№ 2 – не указ. Тут больше бобо Худай подойдет:» Не слушай женщин, джигит, и тогда останешься мужчиной.»

И я подкатил к нашему трехстворчатому монстру, открыл древнюю, как мир, дверцу – и зашвырнул туда добычу. «Ступай к Филимону!».

А утром я проснулся в дурдоме. Правда, я там никогда не был, но у меня же есть старшая мудрая сестра, которая знает все в этом мире (правда – не точно…).

На цыпочках она прокралась в мою комнату. Тихо – не скрипнув! потянула на себя тяжелую дверцу – так, немного, где-то на четверть ладони, – и строго приказала; «Эй, ты где? Давай быстрее – на свободу! В поля, луга, пампасы…».

И отбежала к окну, распахнула в во всегдашнюю ширь – и, приманивая рукой, еще раз позвала:» Цып-цып, насекомое… Или ты хочешь к злому дядьке – в «зоокружок»?».

Но терпение – оно не вечное (особенно в августе, на исходе жары, когда тебе – дуре! семнадцать и ты хозяйничаешь в комнате младшего брата). И старая рассохшаяся дверь моего склепа-гардероба распахнулась полностью: зло и безжалостно.

ЛЮ-Ю-ДИ, такого визга я отродясь не слышал!..

Куда уж тут притворяться, что давно не спишь…

А эта безмозглая курица еще взяла – и отшвырнула от дивана, где я сплю, мое домашнее кресло. Все – я в ловушке!

– Это ты, ты, гад? Когда успел только?

– На место поставь! – Зарычал я. – Давай сюда «клячу»…Рехнулась?

– Там, там… – Машка судорожно кивала (и рукой и головой – одновременно) в распахнутое нутро старого шкафа.

– Что – «там»? Дай мне встать (что означало: тащи коляску).

Лавируя подальше от моего гардероба, сестра толчком направила «клячу» к дивану. Балансируя на руках, я привычно перекатился на кожаное сиденье – и развернул колеса.

– Стой! – Запоздало обеспокоилась сестрица. – Может, сначала – полицию?..

– Не все же здесь бабы! – Буркнул я.

И тут я – попался…Крик скопился у меня в горле, но позади была Машка. Отступать некуда!

ОНО занимало всю, свободную от Филимона, площадь. И стояли они молча, как два привидения: одно – хоть и страшненькое, но давно знакомое. А другое…Другое, я полагаю, был кошмар, «галлюцинация» в стиле дядьки Мотыля!..

– Дверь была закрыта, – Произнес я сквозь зубы. – Никого не было: я бы услышал!..

– Может, это – сволочь Андрэ? – Вдруг вполне рационально прикинула Машка. – Отомстить хотел – за Филимона, а? Хоть и не испугался даже…Ну да, – она хлопнула меня по плечу, – у него же мама – костюмер, помнишь?

…Нужен мне твой Андрэ – с его мамой в придачу!

И тут я заметил простую, но чем-то неизъяснимо знакомую вещь: этому, незваному чучелу, в шкафу было элементарно тесно. Странной своей башкой ОНО прямо-таки упиралось в верхнюю полку, где хранились головные уборы Филимона. И – неожиданно! тонкий писклявый голос оборвал наши переговоры.

– Еды и тени под каждым листом!..П-п-простите!.. В-внедрился, ж-жалею, з-здрасте! – И это страшилище еще попыталось склониться в поклоне. (Но антресоль явно мешала.)

– Ты кто? Тебя Андрэ подослал? – Закричала из-за моей спины Машка.

А я спросил строго: «А Чего ты пищишь, как девчонка?»

– Модулируюсь… – Поправил гость. – Я – ИМАГО.

– Кто, кто он? – Переспросила сестра.

– Учить надо было зоологию в седьмом классе!

Гость уже выставил из шкафа огромную голенастую лапу, поразминал ее (явно испытывая облегчение) – и вдруг прямо-таки выпал из своего узкого гнезда. И ВЫРОС! Стал охлопывать себя по плечам и пузу, заодно отряхиваясь от помощи (ну как пацан после купания в море, когда взрослые лезут к нему с полотенцами).