– Нет сил, очень плохо себя чувствую.
Врач снова закричала и заставила её встать и пойти. Жена сделала пару шагов, потеряла сознание и упала на пол. Когда очнулась, врач вместо помощи бросила ей в лицо:
– Вот такие вы, армяне, никчёмные, поэтому Бог вас всегда наказывает…
Она намекала на землетрясение в Спитаке в 1988 году и события в Карабахе, когда армяне понесли большие потери.
Целый день жена плакала от возмущения – ей было всего 22 года.
Во дворе той больницы, когда я приходил навестить жену, часто встречал бывшего лидера ГДР Эриха Хонеккера с женой, прогуливавшихся по больничному парку. Возле пожилой пары всегда шагали двое солдат – видимо, для обеспечения безопасности.
В конце 1991 года я сам оказался в том же госпитале и полностью ослеп. Никто не взял на себя ответственность за ошибку врачей. Лишь спустя более года зрение начало понемногу восстанавливаться.
Осенью перед глазами начали появляться какие-то пятна, зрение стало мутным. После проверки давления в глазу выяснилось, что оно повышено. Диагностировали «хронический увеит правого глаза ». Почти два месяца лечения в госпитале Ютербога не дали никаких результатов – давление не снижалось. В декабре меня перевели в центральный госпиталь Белица, где начали делать уколы под глаз.
Был воскресный день, лечащий врач отдыхал дома. Чтобы не пропустить инъекцию, я попросил дежурного врача провести процедуру. Дежурным оказался начальник офтальмологического отделения – подполковник Головенко. После укола в глазу началась невыносимая боль, и я около трёх часов держал на нём платок. Когда убрал платок, глаз совсем перестал видеть. Позже выяснилось, что игла повредила основание зрительного нерва, а шприц был недостаточно стерилен – в те годы их стерилизовали кипячением.
На следующий год мне заразили кровь сепсисом во время её очистки центрифугой. Еле выжил, но последствия этого будут беспокоить меня ещё долгие годы – сильно пострадала иммунная система.
В июле 1999 года в Челябинске меня привезли в госпиталь на военной санитарке с невыносимой болью в почках – выходил камень. Я царапал стены ногтями от боли. Подошёл лечащий врач – подполковник. Я надеялся, что он предложит обезболивающий укол или хотя бы совет. Но он неожиданно спросил:
– Слушай, как у тебя с финансами?
– Что вы имеете в виду? – с трудом спросил я.
– Знаешь, жара такая… Не мог бы сбегать за парой бутылок пива, горло пересохло…
Я прямо на месте послал его куда подальше. Он вытаращил глаза, махнул рукой и ушёл.
В 2007 году мой начальник попал к ним на лечение. Он рассказывал, что после укола у него помутнело в глазах и он потерял сознание. Я не поверил – подумал, что такого не может быть.
Четыре года спустя я поехал кататься на велосипеде. Вдруг кто-то открыл дверь и втянул меня внутрь. Это был знакомый полковник – здоровяк с отменным здоровьем, каждое утро бегал. Но сейчас он был синий и терял сознание.
– Что случилось? – спросил я.
– Не знаю… Какое-то лекарство дали…
Оказалось, ему дали дозу препарата для снижения давления – как для слона.
Не зря говорят, в армии надо бояться трёх «ВВ»: «военный водитель», «взрывчатое вещество» и «военный врач».
Трагедия нашей медицины в том, что мы до сих пор не умеем давать правильные знания, готовить хороших специалистов, ставить точные диагнозы и назначать правильное лечение, особенно когда дело касается антибиотиков. Почему я упомянул антибиотики? Потому что из-за их неправильного применения у людей развиваются хронические и неизлечимые болезни, которые в свою очередь ведут к раку. Антибиотики назначают как витамины, не проверяя их воздействие на имеющиеся в организме бактерии. В результате бактерии становятся устойчивыми к этим препаратам.
