Прошли годы, десятилетия… - страница 30

Татьяна Алимовна рассказывает:

– Это уже третья экспедиция в ваш округ, вторая была в 2008 году. Надо сказать, что тема, которой я занимаюсь, сама выбрала меня. Я этнограф, антрополог, после окончания Ленинградского университета, отделение религиоведения, училась в аспирантуре Европейского университета в Санкт-Петербурге и очень хотела заниматься коренными малочисленными народами Севера.

Я долго выбирала, чем хочу заняться в антропологии, а именно в каком регионе. А тогда ректором Европейского университета был Николай Борисович Вахтин^>13. Увлечённый человек, он просто вдохновлял на дальнейшие исследования. Надо сказать, что магистерская у меня была написана по тувинскому и хакасскому современному шаманизму, неошаманизму, а мне интересно было узнать какие-то более закрытые практики. Я пришла к нему и говорю: «Николай Борисович, может быть, где-то на Севере есть шаманизм, хочется его посмотреть. Куда вы меня направите, туда я и поеду». И он мне предложил: «Езжай-ка ты к ненцам, посмотри, что у них происходит, потому что это всё-таки необычный народ, традиционная культура у них сохранилась больше, чем у других коренных народов». Взяла билеты и поехала в Салехард вместе с Леной Лярской^>14. Шаманизма здесь, конечно, не нашла, потому что это не настолько открытые практики, чтобы прийти и взять. Поняла, что тут надо поработать не один год, чтобы тебе поверили и открылись, я всегда останусь для них внешним человеком, и потом всё-таки я женщина, а здесь достаточно разделённые мужской и женский варианты культуры, и, как оказалось, шаманизм всё же ближе к мужскому варианту. Короче говоря, не отыскала шаманов, но нашла протестантских миссионеров, что мне показалось не менее интересным, потому что их много здесь, и достаточно активное миссионерство баптистов, пятидесятников, харизма-тов. Харизматы – это современное направление пятидесятничества, такое разветвление.

– Чем харизматы отличаются от баптистов?

– Организационно они отличаются, так сказать, по культуре и образу жизни. Харизматы более активны, более эмоциональны.

– Название говорит само за себя.

– Да-да. Они именно харизматичны, у них говорение на языках святого духа, практики исцеления, пророчества, очень эмоционально насыщенные собрания, там и рок-музыка, такие очень необычные направления.

– Вам приходилось бывать на таких собраниях?

– Да. В том числе и здесь, в Салехарде. У вас очень разнообразная религиозная жизнь. Пожалуй, это и хорошо, когда есть какое-то религиозное разнообразие. Как специалист по религиоведению, я всё-таки за религиозную толерантность. А вот что творится в тундре, это другой вопрос. Наверно, пока не буду давать какие-то оценки, хочется увидеть своими глазами, что происходит. Думаю, есть всё-таки и хорошее, и плохое. Посмотрим. С научной точки зрения, мне показалось интересным, что у ненцев, которые обращаются в новую веру, то есть у тех, которые становятся христианами, соответственно, спадает то, что раньше было табуированным. Они теперь могут мне рассказывать в том числе и о своих традиционно-культурных практиках. К примеру, о том же самом шаманизме, потому что для них это больше не священно, не табуированная тема. И мне это тоже интересно: как ненцы, ставшие христианами, воспринимают теперь свою традиционную культуру, что они думают о своих сородичах, не согласившихся стать христианами, как они осознают сами себя в новом статусе, какие происходят изменения в их жизненных стратегиях. Если они приняли христианство в посёлке, то сохраняют ли они его, перебравшись в тундру. В общем, тут цепочки выходят и на другие темы. Ненцы, которые уходят в баптизм, подвергаются сомнениям в том, что они ненцы, ведь теперь они ведут русский образ жизни. Что такое ненецкий образ жизни, что такое русский образ жизни, то есть возникает много вопросов и для меня, и для них в том числе, на которые они сами себе должны дать ответ.