Прошли годы, десятилетия… - страница 35

– Мне рассказывали такой случай, который произошёл много лет назад в Горнокнязевске, когда мужчина ханты, принятый в баптисты, сжёг священную нарту, а он был её последним хранителем. И когда я сказала настоятелю: «Как же так, зачем вы позволили ему это сделать? Могли бы передать эту нарту, в которой хранятся старинные священные предметы, в музей. Это же культурное достояние народа». Знаете, что он мне ответил на это? Что человек сам этого захотел. Как мне показалось, ему было безразлично, как к этому отнесутся местные люди.

– Это не единственный случай, одну нарту мы спасли.

– Замечательно. И где она?

– Лена Лярская увезла в Российский этнографический музей и передала в фонды. Кстати, женщина была последней представительницей своего рода, и она грозилась сжечь нарту после того, как стала христианкой. Мы с трудом убедили передать эту ценную реликвию в музей.

– Мне кажется, миссионеры должны эти нюансы понимать. Ведь это культурное наследие, которое мы не должны терять. Наверное, во мне ещё и старый музейщик возмущается.

– Да, конечно. Это наша история. Но для некоторых больше имеет значение психологический момент, что эта нарта.

– Второй такой вопиющий случай произошёл в Харсаиме, когда женщина ханты после принятия баптизма вернулась домой и расправилась с имеющимися у неё иконами. А потом пошла к соседке и хотела устроить там своеобразный погром.

– Такой неофитский запал.

– В общем, среди миссионеров нужно проводить разъяснительную работу по этому поводу.

– Вот с этим я долго работала. В первую свою поездку для меня это был самый больной, насущный вопрос, кто и как решает из миссионеров. Понятно, что самые первые конфликты в тундре проходили именно из-за того, что обращённые люди сжигали древние родовые реликвии. Более того, для всего стойбища, для остальных членов семьи это даже не культурное достояние и наследство, это боги, которые для них живы. И когда один человек сжигает религиозные предметы всего рода, конечно, всё заканчивается огромными скандалами. В этом плане нужно вести себя осторожно. Но есть миссионеры, которые говорят, мы не настаиваем, это их собственные желание, мы не убеждаем их, что они должны это сжечь. Некоторые говорят, что это принципиально, потому что эти духи их тянут в прошлое. Если их сжечь, то людей это освободит. Что против этого скажешь, это их вера. Вера, которая идёт вразрез с нашими музейными интересами.

– Планируется ли провести какую-то конференцию именно по исследованию этих вопросов, с привлечением и баптистов, и православных священников и тех, кто верит в традиционных языческих богов?

– Я этого ничего не слышала, хотя это было бы весьма актуально и интересно. Это конфликтующие стороны, не очень мирно существующие, то такая конференция была бы нужна.

– Вот видите, идею подкинула.

– Но плохо себе представляю, насколько она возможна. Насколько я информирована, такой конференции пока не состоялось.

P.S. На основании экспедиционных материалов Т. А. Ваграменко опубликованы статьи:

«„Неудобная вера“. Религиозное обращение ненцев Ямала» (Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2004 год); «Традиционная культура ненцев Ямала в представлении христианских миссионеров: язычество или „Ветхий завет“»? (Российская Академия наук, музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера); Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в России