- Я не могу… - в ее голосе звенел страх. Впервые царевна встретилась с чем-то необъяснимым. Да, отец владел всякими амулетами: оберегом от смертельных ран (увешивался ими после того, как едва не умер на охоте четырнадцать лет назад), камнями, распознающими ложь (надевал неприметный браслет на важные встречи), кольцом, определяющем яды (это так вообще никогда не снимал и лишь раз с удивлением отметил его свечение, когда приготовился есть собственноручно убитого и запеченного в глине фазана), но все те артефакты были Стелле привычны и понятны, ими пользовалась почти вся знать. А такое, чтобы без причины и не суметь выговорить собственное имя, царевну основательно напугало. - Не получается…
- Вот и хорошо, - собеседница удовлетворенно кивнула, явно довольная результатом. Вроде незнакомка пасы руками не делала, слова заклинания не шептала, а вот, поди ж ты, родной язык царевну не слушается. - Тебе следует помнить лишь то, что тебя зовут Луна.
- Теперь я монахиня?
- Нет. Пока нет. Может, никогда и не будешь ею. Тут уж как сердце подскажет. Да и я не монахиня. Видишь, на мне серые одежды, а не черные, - «не-монахиня» поправила платок. Широкий рукав ее одеяния съехал вниз, и на пальце блеснуло простое колечко с рунной вязью оберега. - Сейчас ты, как и я, просто воспитанница - одна из немногих, кого судьба привела в монастырь. Ступай, милая. Тебя за дверью ждут.
- А как вас зовут? – царевна помедлила уходить. – «Все-таки почти сверстница, да и полезно иметь хоть кого-то в знакомых».
- Я - Искра. Можешь обращаться ко мне на «ты» или просто сестра. У нас все по-простому.
- А тот мужчина, Сагдай, почему ему оставили имя? – Стелла пыталась выяснить, всем ли в монастыре выпадает честь быть безликими.
- Сагдай по-корпски означает буйвол. Здоровый такой бык, - Искра опять улыбнулась. – Тебе, наверное, уже объяснили, что наш монастырь не совсем обычный? Среди воспитанников есть парни и девушки, а в ту часть, где живут настоящие монахини, нам вход запрещен.
- А ты давно здесь? Ну, раз позволили вести записи родовых имен, то, должно быть, заслужила доверие?
Искра рассмеялась и захлопнула книгу.
- Спроси теперь, как тебя звали, я и не вспомню. Даже если захочу освежить память, ничего не получится. Смотри.
Книга вновь раскрылась, но листы в ней были девственно чистыми.
- Не всем дано видеть, что в ней записано.
- А настоятельница может?
- Мякиня и ее младшая сестра Добря – вот и все, кому известны наши истории. Только пусть тебя не путает мягкость звучания их имен, они не так просты, какими кажутся. Добря только при Мякине трясется как осиновый лист, а сама во… - пальцы Искры сжались в кулак. - Настоятельница вот уже семь лет как наведывается в монастырь от силы раз в полгода. Со всех отчеты принимает и опять уезжает.
- Теперь, думаю, не будет, - царевне стали понятны редкие отлучки няньки «погостить у родни».
Искра в недоумении подняла глаза.
Чтобы уйти от ответа, ругающая себя за неосторожность Стелла тут же задала волнующий ее вопрос:
- Искра, скажи, а зачем мы здесь? Для чего монахини собирают одаренных детей по всем уголкам мира?
«Наверняка есть причина, и очень серьезная, раз настоятельница на долгие годы превратилась в простую няньку».
- Монастырь – наш последний приют, - Искра, встретив ясный взгляд Луны, снизошла до объяснения. – Одаренных нигде не жалуют. Разве тебе было просто?
