Он погладил девушку по рассыпавшимся на спине волосам цвета воронова крыла.
— Что ты посоветуешь? — выдохнула Лера волнующий вопрос.
— Никого не слушай. Хочешь счастья — иди за сердцем.
— Ты имеешь в виду маму?
— И её, в том числе. Я люблю обоих и Гришу, и Кирилла. Они самородки. Знаю, что их ждёт великое будущее, но ни на какие богатства мира нельзя променять своё счастье. Это того не стоит. Так что я за тебя!
— Валерия! — раздался строгий оклик из коридорчика, отделяющего холл, ванную и гостевую комнату. — Где ты была? У Элеоноры паника, Гриша искал тебя всю ночь. Что за выходки? Такое поведение недопустимо для невесты…
— Мам! — перебила Лера. — Я не выйду замуж за Гришу, мы расстаёмся!
Женщина фыркнула.
— Вот ещё! Ты что, не понимаешь, что это невозможно?
— Мам! Он… кобель, — выдала девушка, краснея от признания.
— И что? — спокойно отреагировала мать. — Мужчинам свойственна полигамия. В каждой второй семье происходят измены, как с одной, так и с другой стороны. И только дуры устраивают из этого трагедию. Ты могла использовать эту слабость в собственных интересах. Да заодно и сама развлекаться без ущерба для собственной совести.
— Мама…
Девушка ошарашенно смотрела на мать. Она не предполагала за ней таких соображений.
— Но я так не хочу! Разве я недостойна того, чтобы меня любили, как единственную женщину?!
— Сказки! — уверенно парировала мать. — Рано или поздно мужчина побежит на сторону.
— Полина! Что ты несёшь? — встрял в перепалку Леонид Маркович. — Зачем равняешь всех под одну гребёнку? Есть и другие…
Мать Валерии захлопнула рот и зло уставилась на брата. Буравя взглядом, пыталась то ли испепелить, то ли стереть с лица земли. А потом гневно и вызывающе зашипела.
— Ну да! Есть полоумные идиоты типа тебя, называющие себя «однолюбами». Не слушай дядюшку: это сплошь мямли и бесхребетники. Ни один здравый человек не будет пускать слюни по непутёвой бабе.
Валерия почувствовала, как напрягся дядя. Видимо, сказанные в запале слова имели подоплёку, тайный смысл.
— Быстро марш в комнату, — гаркнула она на дочь. — А ты… — она гневно посмотрела на брата, — мог и получше следить за племянницей. Всё же она невеста, почти член семьи Корсаковых. А ты устроил в квартире дом свиданий.
— Я люблю другого, — Валерия попробовала достучаться до разъярённой фурии.
— Не смеши! Она любит другого, — передразнила мама. — Тебя не поймёшь: то никто не нравится, то, заполучив приличного жениха, влюбилась в кого-то другого. Выйдешь замуж, люби хоть десятерых. А сейчас немедленно в комнату, я сказала. И приведи себя в порядок. Стыдно смотреть, — она оглядела вызывающий наряд дочери, в котором та тусила в клубе накануне, — ты похожа на гулящую девку, а скоро приедут Корсаковы.
— Между прочим, этот наряд мне твой разлюбезный Гришечка выбирал.
— Ну и отлично! Вот и красуйся в нём перед ним. А сейчас ты дома. Тебе что, дважды нужно повторять?
Лера развернулась и, еле сдерживая слёзы, бросилась к себе.
— Полина! — Голос Леонида Марковича казался печальным. — В кого ты превратилась? Я не узнаю тебя, сестрёнка.
— Да пошёл ты… Алло, Эля… Да. Дома… Да… Да… Хорошо. Ждём.
— Что ты творишь? Зачем ломаешь девочке жизнь! Кирилл тоже отличный мальчик…
— Ах, так этого засранца, что вскружил дурёхе голову, зовут Кирилл?! Я предчувствовала, что проживание с тобой не пойдёт ей на пользу. Старый потворщик…
— Полин. Ты хоть вникла бы в сложившуюся ситуацию. Это не Лера изменила, а Гриша. А ты тиранишь дочь.
