«Да что это с ним?» — Валерия раньше не видела Корсакова «таким». Необычность поведения насторожила и озадачила: неизвестно, как тот поведёт себя в следующую минуту.
— Проходи, — кивнул он в сторону холла с таким видом, будто ничего и не происходило ещё минуту назад. — Теперь ничего не мешает, — спокойно пояснил Григорий.
Он посторонился, пропуская девушку. Видя, что Лера по-прежнему не решается пройти, отступил на пару шагов.
Она почти дошла до туалета, как вслед послышалось:
— Ты обещала не бросать меня…
Валерия оглянулась. Поколебавшись, ответила:
— Да, ты действительно просил об этом, но я тогда промолчала. Молчание не всегда знак согласия. Иногда оно обозначает, что человек просто не знает, что ответить…
— Тогда пообещай мне это сейчас.
— Гриша. Вчерашний вечер и эта ночь всё изменили. Я не люблю тебя. Думаю, что лучше оставить меня в покое.
— Ты… Ты провела эту ночь…? С кем?
— Какая разница… Главное то, что я поняла: у нас нет и не может быть общего будущего.
— Тебе надо остыть, — медленно и заторможено проговорил он. — Прости меня. Я очень тебя люблю, Лер.
Она развернулась и отправилась в санузел, но прежде чем войти, чётко произнесла:
— Уходи! Я не хочу тебя видеть.
Когда Лера вышла обратно, Гриши не было. Зато возле двери в комнату её ожидали обе женщины: Элеонора нервно кусала губы и киношно заламывала руки, а мама молча и зло буравила дочь взглядом.
— Где Гриша? —спросила несостоявшаяся родственница.
— Не знаю, — ответила Валерия. — Если его в квартире нет, значит, ушёл.
— Как ушёл? А я? — казалось, Элеонора готова грохнуться в обморок. — Что вы решили? Ты простила его?
— А вы считаете, такое можно простить?
— Валерия! — одёрнула девушку мать, уловив в голосе нотки вызова. Но та даже не поняла ответ, поскольку в голове крутились совсем другие мысли.
— Девочка моя! В семье разное бывает. Мужчины полигамны и нужно проще смотреть на ничего не значащие измены мужа.
— Правильное замечание, — холодно парировала она, — в семье… мужа. Гриша мне никто и никогда не станет кем-то. Мы расстались.
Элеонора охнула и слёзы настоящие, крупные потекли из глаз, а мать прикрикнула на Леру.
— Ты что себе позволяешь? Как разговариваешь с Элеонорой? И вообще, от твоего «хочу не хочу» мало что зависит. Выйдешь за Гришу, как миленькая! Я не позволю испортить…
Договорить не успела. Жёсткий мужской окрик заставил её в прямом смысле слова заткнуться.
— Полина, захлопни рот! — В холле стоял злой Леонид Маркович. — Элеонора, прошу покинуть мой дом. В конце концов, на дворе двадцать первый век и Лера вправе сама решать, за кого ей выходить замуж.
— Старый маразматик! — опомнилась разъярённая сестрица. — Это ты во всём виноват, потакал глупостям, позволил сесть всем нам на шею. Гриша — отличная партия для девочки и только молодость не позволяет ей понять, насколько важно иметь рядом с собой надёжного партнёра…
— Это решать Лере, кто ей подходит, а кто нет! — упёрся мужчина. — Элеонора! Вы меня услышали? Я попросил…
— До свидания, — пробормотала женщина, и, стараясь ни на кого не смотреть, проскользнула к входной двери.
Но обернулась.
— Девочка, милая. В тебе сейчас кипит обида. Прости мальчика. Он сделает тебя счастливой.
Но Лера, ни слова не говоря, вошла к себе в комнату и с грохотом закрыла за собой дверь.
***
— Лера… Лерка-а-а…
Валерия оторвала голову от учебника. В первые мгновенья ей подумалось, что показалось, но буквально тут же, воззвание повторилось.
