— Это Лолита Яновна, жена Юрия Алексеевича, а мелкая егоза его дочь, Полинка, — отвлекает от подглядывания Варя, отчего я ощущаю неловкость. — Мне нужна твоя подпись для визы. Курьер ждёт.
— Твоих родных держат в заложниках? — прикусываю губу, не сдержав любопытство.
— Почему? — удивлённо выгибает бровь Варя.
— С Юрием Алексеевичем очень сложно работать, а судя по вашему взаимопониманию ты здесь давно, — уточняю свой вопрос, ставя росчерк на аккуратно заполненной анкете. — В добровольность слабо верится.
— Да ты чего? Наш Алексеич просто душка, — смеётся Варвара, облокачиваясь бедром на край стола. — От него все сотрудницы без ума.
— Странно, — пожимаю плечами, но хочется покрутить пальцем у виска. — Ничего душевного в нём не увидела. По крайней мере в отношение себя.
— Просто ты попала в неудачный момент. Алексеича поражает озверин, когда он в самом разгаре сделки. Сейчас подпишет договор и успокоится. Будет снова белым и пушистым.
С сомнением провожаю Варю, пообещав заскочить к ней на кофеёк, и перевариваю полученную информацию. Не ожидала, что у этого взлохмаченного бугая такая красивая жена и прелестная дочь. И судя по случившейся с мужчиной метаморфозе, дочку Чадов очень любит и балует.
А тут ещё и восхваление босса Варварой. Прослушка? Камеры? Поощряемое стукачество? Только так могу оправдать её «душка, белый и пушистый». Пусть моим синякам, барабанным перепонкам и трясущимся коленкам рассказывает эти сказки.
«Долго будешь тормозить? Текст сам себя не переведёт!» — сразу всплывает душевность шефа. Отмахиваюсь от пустых размышлений и открываю первый файл. Втягиваюсь, не замечая, как песком стекает время. Пропускаю обед, погружаясь в любимый французский, а вынырнув, обнаруживаю на столе кофе с булочкой. Перекусываю и вступаю в бой с предложением на английском, радуясь обширной географии партнёров. Работа мечты, ускользнувшая от меня из-за вредности Марты и из-за папы, не желающего перечить супруге.
Не успеваю толком подумать о родителе, как тишину кабинета разрывает рингтон телефона, поставленный на отца. Игнорирую звонок, но, заткнувшись, он царапает по нервам снова.
— Да, — принимаю вызов и тут же отстраняюсь от трубки.
— Настя! — кричит папа, словно стоит на громкой связи. — Мы только что заехали к тебе в гости, а там какая-то побитая анорексичка жмётся к твоему козлу-мужу! Что происходит?! Как ты могла позволить этому ублюдку привести в дом любовницу?!
— Гришенька, успокойся, — фонит голос Марты сквозь шумное дыхание. — Тебе нельзя волноваться.
— Отстань, — прям вижу, как отец от неё отмахивается своими здоровенными лапами. — Скорую лучше вызови, пока этот сморчок не окочурился.
— Папа? — осторожно вступаю в разговор. — Ты чего с ним сделал?
— Ничего непоправимого, — бурчит отец, снизив тональность. — Нос подправил и челюсть выбил. Ну, может, ещё пару рёбер сломал. Полежит в больничке и подумает. Давно он шляется по бабам?
— Не знаю, пап, — всхлипываю, но теперь не от боли, а от страха за отца. Сёма оказался такой подлой скотиной, что легко может написать заявление в полицию. — Застала их в свой день рождения, вернувшись пораньше.
— Почему мне не сказала? — слышу обиженные нотки. — Я бы его давно на ремни раскромсал.
— Не хотела тебя вмешивать, — оправдываюсь и сглатываю соль. Папа такой. Сколько бы Марте в рот не смотрел, но в обиду меня никогда не давал. — Да и потерялась немного от шока.
