– Мальчишки живы и здоровы, скучали по мне, – Бестужев взял в руки свой айфон, разблокировал, продемонстрировал фото, где были запечатлены его сыновья и он сам.
– А фото жены у тебя есть? – поинтересовалась я. После выпитой за ужином бутылки “Пино нуар” я несколько раскрепостилась, отбросила свои обычные комплексы.
Дмитрий быстро пролистал “галерею”, показал мне. Молча.
Стоило мне взглянуть на его супругу, как у меня буквально перехватило дыхание.
– Ты серьезно? Это действительно твоя жена?
С фотографии смотрела без преувеличения настоящая красавица несколько восточного типа – яркие карие глаза, чувственный рот, густая копна черных волос.
– По крайней мере, была такой два года назад, – ответил Дмитрий словно бы с неохотой.
– Хороша, – выдохнула я, – Что же вас заставило расстаться?
Бестужев коротко вздохнул, а потом попросил у меня разрешения закурить (поскольку мы находились в моей квартире). Я, разумеется, разрешила.
– История нехорошая, – наконец сказал Дмитрий. Сделав пару затяжек, он затушил сигарету. Бросил на меня виноватый взгляд. – Казалось бы, давно бросил эту гнусную привычку, но периодически срываюсь… Ладно, – снова вздохнул, – В двух словах – мой младший сын в действительности… не мой.
Я ощутила легкий укол в сердце.
– То есть?
– Она увлеклась другим. Всерьез собиралась к нему уйти. Но тот оказался малодушным мерзавцем и когда узнал, что Мария беременна, заявил, что, дескать, не готов взваливать на себя такую обузу. И был таков.
– А ты… так и не смог ее простить? – осторожно спросила я.
– Почему, – Дмитрий пожал плечами, – Я давно ее простил.
– А ребенок?
– Ребенок записан на меня и считает своим отцом, – коротко ответил Бестужев, – Дети за родителей не отвечают.
– Но ты когда-нибудь ему скажешь правду?
– Зачем? – он бросил на меня удивленный взгляд, – Фактически ведь он действительно мой сын, с рождения. Скучает, если долго меня не видит, хвастается успехами… такой же сын, как и первенец, Данила. И люблю я его не меньше родного.
– А жена? То есть, ты сказал, что ваш брак существует лишь формально, чтобы просто меня успокоить?
Он отрицательно мотнул головой и мягко обнял меня за плечи.
– Нет. Наш брак… он просто медленно умер. Знаешь, как на некоторых товарах стоит надпись – обмену и возврату не подлежит? Доверие – такая же штука. Не вернешь, если утратил. Она могла тысячу раз поклясться, что та связь была ошибкой, что больше никогда, ни за что…
Но что-то важное было утеряно. И его не вернешь.
– Ты, оказывается, идеалист…
Он пожал плечами.
– Не так, чтобы… но, наверное, отчасти идеалист.
– Так как она отреагировала на твое намерение развестись? Или ты не заводил с ней этого разговора?
Дмитрий усмехнулся.
– Бурно отреагировала. Даже супницу в меня швырнула, в последний момент увернулся. Темперамент у нее бурный, что неудивительно, в ней четверть цыганской крови.
Я невольно поежилась.
– А она случаем не наведет на меня фирменную цыганскую порчу?
Бестужев рассмеялся, притянул меня к себе, обнял теснее, поцеловал в щеку.
– Пусть только попробует. Ты под моей защитой.
* * *
