Против стрелки - страница 5
и кошки сéры в серном запахе, и мир
сползает в мрак со слабого ума,
и гладит шею ласковый вампир.
И в яви сна является отец,
и мать зовёт, ну где же ты, сынок?
А ты стоишь – стареющий малéц,
и небо начинается у ног.
«Вот и день на минуту длиннее…»
Вот и день на минуту длиннее,
хотя ночи и длится урок,
и в декабрьской смурной ахинее
не проснётся под снегом сурок,
не споют клавесины капели,
не подхватит залётный скворец
и весенней прозрачной пастели
на рассвет не положит творец.
День длиннее, а ночь не короче.
Утро в полдень и не мудреней,
и в четыре сгущение ночи
зажигает огни фонарей.
Время тянется медленно, вязко.
Глохнет в отзвуке тонущий звук.
Прожитóго сухая замазка
опадает с опущенных рук.
Голос веры, любви и надежды
шепотком сквозь шуршанье снегов.
Жизнь и смерть дышат зябко, а между
заметает следы двух шагов.
«Перед новым годом, как перед жизнью новой…»
Перед новым годом, как перед жизнью новой,
которая, если и будет, то дай бог не хуже старой,
карты раскинешь – валет ухмыльнётся бубновый
с авоськой в руках, наполненной стеклотарой.
Скажет: «Ладно, не парься, дела-то на копейку,
я вот потёртая морда в блёклых веснушках крапа
в пасьянсы не верю, ибо судьба всего лишь индейка
да и у той оторвана хитрой лисицей лапа».
Скинемся на бутылку. Сбросимся на вторую.
Третья сама нальётся. Закусим хлебом и солью.
Тут-то я и поверю, что как-нибудь перезимую
и встречу весну в обнимку с любовью своей и болью.
А за весною лето закатится в бабье лето
и осень золото сбросит к ногам матереющей стужи,
и снова достану карты и вызову дух валета,
и мы с ним выпьем за то, чтоб было опять не хуже.
«Всё будет так, как должно быть…»
Всё будет так, как должно быть,
даже если будет иначе.
Если кораблю суждено плыть,
бог ему океан наплачет.
Мир, как ни крути, ни кромчи,
лишь сам себе соразмерен.
И если правят бал палачи,
господь изощрён, но не злонамерен.
Дрожит на нитке дождя капля добра.
Тоска, сколько ни крась, всё зеленее.
Кровавый пятак заката катится во вчера,
утро опять не будет вечера мудренее.
Лучше меньше да лучше, как говорил Ильич.
Впрочем, ну его к чёрту – жить хорошо хоть плохо.
Дня зажигаю свечку – зябнущий старый хрыч,
а что остаётся делать, коли темна эпоха?
Будет, что будет и вовремя. А если я виноват,
то тем лишь, что был собою и не хотел иначе.
Бог напрягает ухо – мудр и глуховат,
и говорит: «Да ладно, не виноват тем паче».
«День отойдёт на пять минут…»
День отойдёт на пять минут
за сигаретами и канет.
Часы с кукушкою взбрыкнут
и захлебнутся. Время встанет.
Настанет вечность. Что тогда?
Подтянет гирьки бог лениво?
Застынет бреда чехарда?
Окаменеет вздох прилива?
А ничего тогда. Лишь ты
потрёшь седок висок устало,
взглянув с небесной высоты
на то, что жизнь не перестала…
«Над сорока сорокáми сóрок воровок-сорóк…»
Над сорока сорокáми сóрок воровок-сорóк
дразнят ворон ворохами блестящей муры
и в середине июля не вылезает сурок,
тени своей испугавшись, из безопасной норы.
Над сорока сорокáми сквозь синеву тьма.
Срама живые не имут, а мертвецам не краснеть.
Меж теремами и куполами ярмарка и тюрьма.
Между рожденьем и смертью пьяная кровью плеть.
Под сорока сорокáми сорок слоёв костей.
Окна незряче таращатся исподтишка,
за ними строгают детей, собирают гостей,
пялятся в телевизоры, режутся в дурака.
Снег тополиного пуха сменяет промозглая нудь.
Смутные времена покорно тянут срокá.
Глокая куздра бокра спешит будлануть.
А городской дурачок пересчитывает сорокá.
Похожие книги
«…у Виктора Кагана, этого зверя стихов, есть… уникальная черта: спрятавшись за десяток ассоциаций, цитат, реминисценций, аллюзий и иллюзий, кивков и экивоков – вдруг вовсе без маски выпрыгнуть навстречу читателю и тоненькой шпагой поразить его в самое сердце… если к кому-то он действительно беспощаден, то прежде всего к самому себе, а это качество в современном литературном контексте, к сожалению, весьма и весьма редкое…» Евгений Клюев
О чём стихи? Да в общем ни о чём – о жизни, смерти, о любви и боли, о том, что насмерть жизнь и нипочём ей происки фортуны и неволи, о том, что говорит житьё-бытьё, о том, что врёт весёлая гадалка, и жизнь так хороша, что за неё и умереть в конце концов не жалко.
Виктор Каган поэт романтический, его поэзия – о переживании себя и жизни в отношениях с жизнью и собой. В её фокусе основные данности человеческого существования – смысл жизни и её конечность, любовь и одиночество, свобода, ответственность. Их отражения и образы в поэзии В. Кагана можно сравнить со стёклышками в калейдоскопе, при каждом повороте которого возникают новые и новые картины.
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
Чисто технически, прошлое у одного поколения общее, но взгляд и восприятие событий у каждого своё. Один и тот же временной период даёт равные возможности всем в нем присутствующим, но одни всегда ноют и сетуют на всех, кроме себя, а другие выделяют главное, двигаются вперед и живут полной жизнью. Мнение автора исключительно мнение автора, основанное на воспоминаниях и дальнейшем жизненном опыте. Это книга – очерк, про то, что было интересно в 80-
Первый век нашей эры. Северной граница Великой Римской империи. Лагерь Пятого Македонского легиона. Восемь новобранцев, зачисленных в разведчики – «спецназ» Древнего Рима. И лучший из них – Гай Приск, новичок, владеющий мечом не хуже ветерана. В прошлом новобранцев много тайн. В настоящем – суровые будни легиона, жестокие схватки с даками.А в будущем… Может быть, слава, может быть, власть… Но наверняка – война. Последняя победоносная война Велико