Против течения. Книга первая - страница 13

Но вот дверь отворилась и в избу вошла теща с завернутым в одеяло младенцем.

– С дочерью тебя, зятенек! – сказала она, устало улыбаясь.

Анна, измученная родами, лежала вместе с новорожденной за переборкой, на кровати. В кути мать накрывала на стол, брякая посудой.

– Ну-ко, Иван, испробуй кашку, – протянула она зятю отдельную миску.

Иван загреб деревянной ложкой кашу, прожевав, поморщился – каша была сильно перченой и пересоленной, но он ел ее беспрекословно. Знал – таков обычай. Мужик должен понимать, каково горько и солоно пришлось его жене. А впереди были бессонные ночи с колыбельными, крестины, первый зубок, первая улыбка и первые несмелые дочкины шаги.

Через полтора года у Ивана и Анны родилась вторая дочь – Наталья. А через три года случилось страшное горе. Прибрал Господь Ивана, на делянке придавило лесиной. Осталась Анна вдовой с двумя детишками на руках. Сильно горевала она, но надо дальше жить и деток поднимать. На второй год вдовства посватался к ней Гавриил Елисеевич Некрасов, или, как звали его в деревне, дядя Гаря, бездетный вдовец, человек необычайно добрый, работящий и непьющий.

Гавриил Елисеевич был кузнецом-единоличником, работал, не покладая рук – на деревне без кузнеца прожить невозможно, особенно во время сева или уборки урожая. Если инвентарь в страду выйдет из строя, починить его сможет только кузнец. Несмотря на тяжелые условия труда, это ремесло давало семье возможность жить безбедно.

Чего только не изготавливал Гавриил Елисеевич: амбарные замки для дверей и ключи к ним, сельскохозяйственный инвентарь, подковы для лошадей и гвозди подковочные, предметы быта, рессоры для тарантасов (двуколок и четырехколок), ограды и калитки, козырьки над крыльцами. Его неказистая прокопчённая кузница стояла в стороне от жилых домов, и целыми днями доносился оттуда перестук кузнечных молотов. Жители деревни просыпались с зарей не только под мычание коров, которых пастухи гнали в стадо. Крестьян будил звонкий и чистый стук молота о наковальню, разносившийся из его кузницы. Гавриил Елисеевич полюбил детей Анны, а впоследствии и внучку Люсю, как родных. Так и зажили они в добре и согласии.

Сельская кузница. Фото XIX века33.

В 30-х годах в деревне основали колхоз, который получил название «Родина». Пошли в него работать по великой нужде крестьяне, считавшиеся у местных властей бедняками и середняками. Были в деревне мужики-отходники, те, уехали на побочные заработки в город. Звали их в деревне «питерщиками». Были и зажиточные крестьяне, которых власти считали кулаками. Их вывезли из родной деревни под конвоем на телегах, а куда – одному Богу известно. Имущество разделили между бедняками, а скотину забрали в колхоз. В одном из домов разместилась контора колхоза и сельсовет, в другом – деревенский клуб.

Бабушка неохотно вспоминала про те тяжелые годы. Но, бывало, нахлынут воспоминания, и начнет она рассказывать истории, которые внучке тогда казались выдумкой, так не вязалась жизнь бабушки с той, которую видела вокруг себя Люся. Зимними долгими вечерами пряла бабка Анна куделю и рассказывала:

– Из нашей деревни до войны угнали много мужиков. Сказывали, что они были кулаками, а потом уж и из коухозников, откуда ни возьмись, взялись враги народа.

Забирали самых работяшшых крестьян, которые трудилися много и жили справно. Токо лодырей не тронули. У нас Сухарниковы жили. Все с утра раннего на работу, а ихние мужики – на печь. Спят до обеда, на своих полях не роботают. А работяшшые—то на своих полях с первым петухам вкалывают. Вот и получилось, што те, которы работали да наживали – кулаки, а те, которы лентяи – бидняки. Как это понять?! Я не знаю. И ведь люди ничего на то не говорили. Боялися!