Против течения. Книга первая - страница 11

Слушали паломницы21бывальщину, а сами шли, озираясь кругом, через непроходимый лес по чуть заметной тропке. Сумрачно под сводами исполинских елей, жутко. Иной раз на окрайке леса след косолапого22 или сохатого23 встретится. Но вот, в глубине чащи заметила глазастая Аннушка маленькую иконку. Дальше еще одну. На ветвях деревьев висели белые лендочки24-лоскутки, указывающие путь к Святой горе. Так, с Божьей помощью, добрались судиловские бабы-солдатки до святого места.

Общий вид Княжей пустыни.

Литография Г. А. Ладыженского.

Огляделись вокруг. На крутом, почти отвесном склоне лежат камни разной величины. Втащили их на эту гору богомольцы, приходящие в святое место свои грехи отмаливать. В логах, по склонам горы колодцы вырыты. Здесь протекают три ручья, которые в одном месте сливаются в один хрустальный поток, почитавшийся святым. Вода холодная, и впрямь непохожая на обычную.

Передохнули бабы самую малость, пришло и для них время собирать камни. Аннушка, как и ее спутницы, взяла большой, тяжелый холодный камень. Подоткнули бабы подолы сарафанов, встали на коленки и, обдирая их в кровь, поползли, на гору. Ползли и молились, горячо молились Богородице о том, чтобы мужики живыми с войны пришли.

Шли годы, сменяли друг друга. Пролетело пять лет. Стали мужики с войны домой возвращаться. В один из июльских сенокосных дней 1919 года, после Петрова дня вернулся с войны Иван. Анна о ту пору копнила – сухое сено в копны складывала. Поле совсем близехонько от деревни. Девчонка из деревни прибежала, племянница Фанька. Запыхалась, кричит:

– Тетка Анна, твой мужик домой вернулся! Баушка Соломонида за тобой послала.

Грабли из рук выпали, стоит Анна, как будто приросла к земле. Очнулась, побежала до дому. У порога на минуту остановилась, перевести дыхание, да и боязно ей стало. Столько лет прошло. Из бочки деревянной, что под застрехой25 стояла, набрала в пригоршню воды, в лицо плеснула остудиться чтоб. В избу вошла, дрожит как лист осиновый.

Увидал Иван Анну, и слезы на глаза навернулись. А та не смеет и подойти к нему. Сам подошел, обнял, расцеловал со щеки на щеку, вдохнул забытый за время войны запах ее разгоряченного, пропахшего травным ароматом родного тела, аж голова закружилась. При матери не стал в губы целовать, будет еще время. Пока баню истопили, стол накрыли, гости стали собираться. Не каждый день такое событие.

На фото Иван Григорьев справа, первая четверть ХХ в.

После первых приветствий и благодарственной молитвы выставили на стол все, что есть лучшего в запасе: пироги с картошкой напекли, яишницу с салом, холодец с квасом, бражку да самогонку. Возвратившийся рассказывал, какие преодолел он труды, каких избежал опасностей. С искренним участием все семейство и гости слушали рассказчика. Иван же старался скрыть малейшее обстоятельство, могущее дать невыгодное понятие об его твердости духа, решительности да смышлености. Знал наперед, что в противном случае он потеряет доброе о себе мнение. Говорил Иван с гостями, а сам все на Анну поглядывал, любовался. Гуляли до поздней ночи, плясали под гармошку. Бабы частушки с «картинками» пели, ровно на свадьбе.

Спать легли в сенях26, на деревянной кровати, накрытой ситцевым пологом27 от назойливых комаров. Всю ноченьку целовал-миловал Иван свою венчанную жену. Утром еле добудилась свекровь свою сноху. Так и зажили счастливо, в любви и согласии. А через некоторое время почувствовала Анна неладное – «на рубаху» не пришло. Обычно месячные она переносила тяжко, с сильной болью. Порадовалась Аннушка, когда они прекратились, поняла, что затяжелела. Однако постоянная тошнота была немногим лучше.