– Владелец должен был приехать. Наверняка его. Явился заметать следы. Смотри и машина твоего отца рядом.
– Тормози. Есть идея, – достаю из сумки помаду.
– Что ты задумала? – Рон выходит из машины следом за мной.
Пинаю по колесу. Сигнализация не сработала, и я исписываю машину нецензурными выражениями, а Рон с улыбкой снимает меня.
– Ну и достанется же тебе, если папочка узнает.
– Надеюсь, не узнает, – дописываю последнее слово и возвращаюсь в машину. – Высади меня за поворотом.
– Сколько еще мы будем прятаться? Карен, все равно придется сказать, что мы вместе. Отец побесится и успокоится.
– Пусть бесится после того, как я окончу университет. Хочешь, чтобы он вынес мне мозг накануне выпускных экзаменов? Встретимся вечером. Скажу родителям, что пошла в гости к Эмбер, – целую его на прощание и выхожу из машины.
Разве могла я тогда предположить, как повернется наша жизнь.
– Так это ты исписала мою машину! – восклицание Дэвида возвращает меня в реальность.
– Извини, – я улыбаюсь, понимая всю нелепость ситуации. – Хотелось наказать богатенького пижона.
– Да уж. Сильно же ты меня раньше ненавидела. Это он? – Дэвид берет снимок, на котором я обнимаюсь с Роном.
– Поднимемся на чердак? Может там что осталось, – беру его за руку и тащу наверх.
– Похоже, хозяева сюда не заходили, – Дэвид смахивает рукой паутину.
– Наши коробки, мы с мамой упаковывали в них ненужные вещи, – открываю одну из них.
– О! Тедди! Это мой медвежонок. Я все детство с ним спала.
– Надеюсь, сейчас ты не предпочтешь его мне, – с ревностью в голосе говорит Дэвид, и мы вместе смеемся. Я прячу игрушку в большую сумку, которую прихватила с собой. Открываю другие коробки, и среди ненужного хлама нахожу старую записную книжку.
– Наверно, мамины рецепты случайно сюда попали. Заберу с собой.
– Готовить собралась? – усмехается Дэвид, зная, как я не люблю возиться на кухне.
Мы спускаемся вниз, закрываем дом и садимся в машину.
– Можем заехать на кладбище?
Я быстро нахожу это место. Четыре надгробия. Семья: хорошая, любящая, счастливая. Что от нее осталось? Две истерзанные души. Планы, мечты, стремления разрушены в один миг. По чьему-то жестокому плану или случайной прихоти? Я никогда этого не узнаю. Какова цена человеческой жизни? Никакой. Она разменная монета в играх сильных сего мира.
Каково это видеть собственную могилу? Понимать, что лишь благодаря случайности не лежишь там. Боль невозможно передать ее можно только чувствовать. Могилы отца и брата, которых больше никогда не увижу. Я столько раз думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы не эта трагедия. Прошлое не вернуть. Эта боль останется со мной навсегда, притупленная временем, спрятанная в отдаленном уголке моего сознания, она будет существовать до конца моих дней.
Дэвид стоит в стороне, хорошо, что он не пытается пожалеть меня или обнять. Я и так едва сдерживаю слезы, и если он подойдет ближе, разрыдаюсь.
– Поехали, – мысленно прощаюсь с родными и сажусь в машину.
Я благодарна Дэвиду за то, что он молчит всю обратную дорогу.
– Как ты? – спрашивает он уже по возвращении из Лос-Анджелеса.
– В порядке.
На самом деле меня одолевают смешанные чувства. Как бы я не пыталась казаться сильной, часть моей души умерла вместе с ними.
Я очень скучала по маме и два месяца назад перевезла ее в Филадельфию. Рассказать Дэвиду о том, что она жива, я так и не решилась, поэтому навещала ее втайне, а ему говорила, что летаю на студенческие конференции.
