– Ты хоть в комнату пройди, – перебила Надя.
Уложив Сашку на диван, Белянка разревелась.
– Я мерзкая дрянь! Нет мне прощенья! Надюха, я заслуживаю самого худшего.
– Прекрати лить слезы. Что опять стряслось?
– Я прозрела! Наконец поняла, какую глупость совершила, наговорив тебе ужасных слов. Давай снова дружить, а? Кстати, Санька еще не крещенный. Ты согласишься стать его крестной матерью?
Надежда обняла Беляну:
– Слава богу, все встало на круги своя.
По прошествии двух недель Фешева неожиданно спросила:
– Надюш, а ты не будешь возражать, если мы с Саньком некоторое время поживем у тебя?
– Возражать не буду, но причиной столь внезапного переезда поинтересуюсь.
– Надь, давай договоримся, ты не станешь сейчас закидывать меня вопросами. Скоро, очень скоро я сама тебе все расскажу.
– Скоро – это когда?
– В ближайшие месяцы. Для начала мне надо разобраться с Марго, и как только я поставлю точку в этом деле, ты будешь первой, кто услышит от меня правду.
* * *
– Кто такая Марго? – спросила Катарина.
Надя хлопала ресницами:
– Белянка не сказала. Я не настаивала, ждала, когда она сама созреет для откровений. Я даже про Ларису Ивановну ничего не спросила, хотя меня так и подмывало.
Заметив удивленный взгляд Копейкиной, Надя пояснила:
– Недавно я столкнулась с Ларисой в магазине. Мы раньше вместе в офисе работали. Ивановна там до сих пор уборщицей трудится. Разговорились, то да се, и вдруг она Белянку упомянула. Мамочки, я даже не подозревала, что человек может так материться. Баба словно с катушек съехала. Узнав, что мы с Белянкой не общаемся, Ивановна схватила меня за руку и завопила, мол, и не надо, по Белянке тюрьма плачет. Обзывала ее дрянью, шлюхой, а под конец огорошила, заявив, что Белянка ее семейную жизнь разрушила.
– Это как?
– А черт ее знает. Ларисе скоро шестьдесят стукнет, и, между нами девочками, к ее супружнику – к слову сказать, он и попивает – Белянка и на пушечный выстрел не подошла бы. Но Лариса Ивановна уже не могла остановиться, сыпала проклятьями, моих слов не слыша. Я перетрусила, решила, что у бабы шарики за ролики заехали, и поспешила ретироваться.
– Тюрьма плачет, – повторила Катка, скомкав фантик.
– Да быть такого не может, наверняка Лариса не в себе. Сейчас времена настали – будь здоров. Человек от всего спятить может.
– Адрес офиса озвучьте.
Переписав координаты бывшей работы Рожкиной, Катка уставилась на посудомоечную машину.
– Я сейчас рвану в отделение, а вы…
Внезапно Надежда махнула рукой:
– Тихо! Я до Белянки дозвонилась!
Копейкина вскочила со стула.
Секунд тридцать спустя Надюшка орала в трубку:
– Белянка! Ты где? Что произошло?
Катарина с ужасом смотрела на Надю, ожидая самого худшего, но, судя по ее реакции, с Беляной был полный порядок.
– Ах вот как, – разочарованно протянула Рожкина. – Тогда почему не предупредила?
– Про Сашку спросите, – напомнила Ката.
– Белян, кто та женщина, которая забрала Сашку? Ну да. Я в курсе, она не уехала, тебя дожидалась. Мы столкнулись на лестничной площадке. Что? Ну ты, мать, даешь. Конспираторша хренова. Я места себе не нахожу, а ты, оказывается, вся в шоколаде.
Отсоединившись, Надя чертыхнулась:
– Тревога отменяется. Белянка жива-здорова и даже не кашляет.
– А Сашка?
– С ней.
– А кто та тетка?
– Свекровь.
Ката снова плюхнулась на стул:
– Вы же меня уверяли…
– Да, да, и еще раз да! Но Белянка сама сейчас назвала ее свекровью.
