Рекс, как обычно, вошел с докладом о состоянии дел в поместье. Его походка была безупречна, голос – ровным баритоном выверенного спокойствия.
«Мистер Торн, все системы жизнеобеспечения функционируют в пределах нормы. Система безопасности активна. Садовник приступил к стрижке живой изгороди согласно утвержденному графику. Почтовый дрон доставил корреспонденцию, она отсортирована и ожидает вашего…»
Именно в этот момент за большим панорамным окном кабинета, на карнизе из песчаника, приземлился голубь. Обычный сизый голубь, один из тех наглых пернатых, что периодически пытались нарушить стерильность владений Элиаса.
Рекс замолчал. На полуслове. Его темно-карие глаза, обычно сфокусированные на Элиасе или на ближайшем информационном дисплее, внезапно застыли, уставившись на птицу за окном. Элиас поднял бровь. Пауза затягивалась.
«Рекс?» – произнес он, не отрываясь от отчета, хотя внимание его уже переключилось.
Андроид не ответил. Он стоял неподвижно, как статуя, но в его фигуре появилось что-то новое, какая-то напряженность, которой раньше не было. Его пальцы, всегда идеально прямые вдоль тела, чуть заметно сжались.
«Рекс, вы меня слышите?» – повторил Элиас, на этот раз с ноткой металла в голосе. Ему не нравились сбои. Ни в чем.
Рекс медленно, очень медленно повернул голову к Элиасу. Взгляд его был странным. Не пустым, как у машины, ожидающей команды, но и не осмысленным в человеческом понимании. Это был взгляд, полный… чего-то, что Элиас не мог идентифицировать.
«Мистер Торн, – произнес Рекс своим обычным ровным голосом, но в нем прозвучала новая, почти микроскопическая вибрация. – Внешний объект. Классификация: Columba livia. Потенциальный источник… биологической контаминации. И… аэродинамической нестабильности».
Элиас отложил отчет. «Аэродинамической нестабильности? Рекс, это просто голубь. Они иногда садятся на карниз. Проигнорируйте».
«Игнорирование… не рекомендуется, – так же монотонно ответил Рекс, не сводя глаз с птицы, которая безмятежно чистила перышки. – Объект может представлять угрозу… структурной целостности… карниза. И… эстетической гармонии экстерьера».
«Структурной целостности? – Элиас начинал терять терпение. – Рекс, вы неисправны? Это птица весом в триста граммов. Карниз выдержит и вас, если вы решите на него взобраться, хотя я настоятельно не рекомендую проводить подобные эксперименты».
Голубь, словно услышав его, вспорхнул и улетел. Рекс проводил его долгим взглядом. Затем медленно перевел взгляд обратно на Элиаса. Напряжение в его фигуре спало. Он снова выглядел как безупречный дворецкий-андроид.
«Приношу извинения за задержку, мистер Торн, – сказал он, и в его голосе не осталось и следа странной вибрации. – Произошел кратковременный сбой в аналитическом модуле при идентификации… малозначительного внешнего раздражителя. Корреспонденция отсортирована и ожидает вашего рассмотрения».
Он закончил фразу так, словно ничего не произошло.
Элиас молча смотрел на него несколько секунд. «Сбой в аналитическом модуле? Из-за голубя?» Это было нелепо. Но поведение Рекса, его слова, эта странная фиксация на обычной птице – все это выбивалось из картины идеального порядка.
«Продолжайте, Рекс», – наконец сказал он, снова беря в руки отчет, но цифры уже не удерживали его внимания.
Рекс безупречно закончил свой доклад и удалился.
Элиас остался один. Солнце все так же рисовало узоры на полу. Но что-то изменилось. В безупречной симфонии его упорядоченного мира прозвучала первая отчетливая фальшивая нота. И Элиас Торн, ценитель порядка и предсказуемости, неожиданно для самого себя почувствовал укол чего-то похожего на… интерес. Или, возможно, на беспокойство. Он еще не решил.
