Проверка началась - страница 5

Трёхкомнатная квартира, в которой Саша с друзьями жила уже полгода, находилась на набережной Фонтанки. Когда во время заселения проводили жеребьевку, Саше досталась единственная комната, окна которой выходили на реку, как и окна кухни-студии. Каждое утро, если не было дождя, она шла на балкон с чашкой кофе, и обязательно за полметра до двери смешно скрипела от её шагов паркетная доска. Саша смотрела, как бьётся сердце самого красивого города из тех, что ей приходилось видеть за последние несколько месяцев, и напоминала себе, что она на самом деле здесь. Она в Петербурге, с друзьями, и её мечты не прекращают сбываться.

Из окон двух других комнат можно было выглянуть в тихий зелёный двор с цветастой детской площадкой у потрескавшейся жёлтой стены соседнего дома. В самой дальней комнате по коридору жил Нейтан. Если бы Нейту перед рождением дали право выбора, он бы изначально появился на свет именно здесь, в Питере. Когда он был ребёнком, в России работал его отец. Два раза в год мальчик прилетал к нему в гости. Тогда он ещё был здесь кем-то вроде пришельца: на него оборачивались в метро, его исподтишка фотографировали в магазинах, но он всё равно любил этот город. Ценил его загадочность, его схожесть с огромной съёмочной площадкой для готической саги. Когда мальчику было пятнадцать, его отец сменил работу и больше не ездил в Россию. Нейтан вернулся спустя десять лет с твёрдым намерением работать врачом в Петербурге, поэтому сразу устроился в частную клинику, которую держала женщина-стоматолог.

Они с Сашей познакомились на экскурсии по мрачным уголкам города. С момента возвращения Нейтана в Россию на тот момент прошло два года, а также две недели со дня его расставания с последней русской подругой: она ушла от него, пока он был в командировке. Саша на тот момент жила в Петербурге всего месяц и уже приняла тот факт, что началась новая жизнь, а всё, что было с ней раньше, нужно поместить в прочный металлический ящик в своих мыслях и просто беречь, не ворошить, не давать другим глазеть на это. Молодой врач почему-то сразу открылся новой знакомой. Тогда она успокоила Нейтана, заставила поверить в себя и убедила не замыкаться. Они стали хорошими друзьями. Оба любили подолгу молчать, гулять по городу вечером, покупать книги, читать их, а потом делиться мнениями. Когда Нейтан сказал, что Саша ему как сестра, она засмеялась – ну какая она ему сестра, если они такие разные? Но ей вдруг стало стыдно за этот смех. А потом в огромный кулак по-детски захихикал и он – в нём будто до сих пор жил тот ребёнок, который ходил по заснеженному Невскому проспекту за руку с отцом и видел удивлённые глаза рождённых в Ленинграде людей, ловил ртом снежинки и пинал кусочек льда на Дворцовой площади. И Саша любила слушать этого ребёнка.

В третьей комнате жила Таня. Она приехала в Петербург вместе с Сашей, буквально держась за её рукав. В первые месяцы, когда Саша осваивалась в новом городе как на автопилоте, Таня впала в депрессию и не знала, зачем она здесь. Она вставала рано утром, пекла кексы (она с детства любила готовить сладости), а после обеда снова ложилась в постель. Тогда они снимали комнату на Петроградке с беспокойными соседями и ужасной старой мебелью. Таня много плакала в те дни, её пухлые щёки становились красными и блестящими, а нос смешно дёргался от всхлипов. Она набрала восемь лишних килограммов, пока не нашла хорошую работу – перестала продавать сувениры и пошла в кондитерскую, чтобы заниматься тем, что получалось у неё лучше всего.