А может я опять преувеличиваю?
Об этом я не успеваю подумать, так как тут же выпиваю какой-то спиртоной напиток, который мне предлагают веселые и пьяные друзья моего нового знакомого.
Нет. С Наташей мы не похожи ни капли. Она никогда бы не оказалась в такой ситуации, как я. Слишком продуманная. Слишком осторожная и четко знающая свою цель.
Я же спонтанная. Импульсивная. Живущая здесь и сейчас. Доверяющая. Верящая в любовь. В людей. В то, что вокруг одни друзья, которым от меня ничего не нужно.
Мой муж – моя карма. Это мне сказала одна женщина в офисе.
– Вам так завидуют Агата. И не понимают эти женщины одного – вы Его заслужили. Он – ваша карма.
Не нужно никакой магии, гаданий, расстановок, саморазвития, тренингов, приворотов или прочей чуши. Нужно просто быть. Собой. И тогда придет твоя Судьба. Карма.
Но, конечно же, об этом мы не разговариваем с моей новой подругой Наташей. Я уже в измененном состоянии и сразу же пьяная. Скорее всего, так действует гремучая смесь медикаментов со спиртным.
Мысли мои становятся тугими и вязкими. Наташин образ расплывается в анализирующем мозгу. Все лица этих чужих людей, наоборот, сливаются в одну физианомию, громко хохочащую и почему-то отвратительную.
Мне вдруг становится плохо. Зачем все это, проносятся свосем уже далеко остатки мысли?
Зачем я здесь? Как же все это мучительно и не нужно. И Наташа. Почему она все время рядом? Кто она?
Каждый человек, который читатает эту историю, наверное, никогда бы не оказался в такой ситуации. Но я оказалась. Все время я спрашиваю себя, почему, зачем? Как будто ответы на все эти вопросы могут что-то изменить. Но какой-то внутренний голос все время заставляет меня задумываться о смыслах.
И Наташа. Она мне напишет потом, что я зря выставила ее в своих воспоминаниях меркантильной сукой. Но и слов то таких с этих страниц не прозвучало. Хотя, безусловно, все выглядело именно так.
Или не выглядело? Мне сложно теперь анализировать всю эту ситуацию объективно. Я, юрист по первому образованию, склонна приводить тезисы и все взвешивать, пытаясь рассмотреть все, что существует с разных ракурсов.
И подсвечиваю человеческую душу со всех сторон.
Пока я тонула в этой грязи, Наташа писала и писала, требуя от меня принять в ее судьбе участия, погадать, предсказать, объяснить, что с ней не так.
Знала ли она о том, где я тогда была? Почему я оказалась на самом дне, когда могла бы там не оказаться?
Точно также, наверное, каждый опустившийся человек задает себе эти невыносимые вопросы, на которые нет никакого ответа. Есть только необратимость. Огромная боль, разрывающая всего тебя изнутри.
Тогда, лежа в этой квартире на полу и задыхаясь от рвотных масс и бессилия, я, скорее всего, не думала ни о чем. Толко о том, что все уже бесполезно и кончено. И ни к чему эти дикие пытки.
И эта пронизывающая боль, громадная, непрекращающаяся, надвигающаяся и неумолимая.
Кажется, в тот момент мне было все равно, изнасилуют ли меня снова, убьют ли, станут надо мной глумиться или используют для своих утех и веселья.
Наверное, это был очередной медленный суицид, который я решила над собой совершить, понимая, что нет той силы, которая вытащила бы меня из этой перманентной тоски и отчаяния.
А муж? Мне хотелось избавить Адама от своего присутствия в его жизни. Тогда я не понимала, как сильно он меня любит. И настолько, что не откажется от меня никогда и ни за что. Ни при ккаких обстоятельствах, снова отмывая меня и отыскивая среди кучи навоза, как выпавший из оправы бриллиант.
