– Второй в мой адрес снова говорил.
Но что, про это я уж подзабыл…
Прервал тут первый: «Денег нам давай…
Червонцем нас одаришь и ступай».
29
А страх мой в это время проходил,
Хоть чувствовал себя ещё в тумане
«Вот два гроша, – в ответ проговорил, —
Нет больше ничего в моём кармане…
Но даже если б деньги там звенели, —
Возможно, час пришёл, и я сказал, —
То я б их всё равно вам не отдал».
На миг все друг на друга посмотрели…
Второй, тот, что меня всё поддевал
По-доброму серьёзно, вдруг, сказал:
«Сказал ты честно… Правду я люблю…»
И нет уж туч, закрывших жизнь мою.
30
По-дружески расстались мы тогда.
Был третий только этим недоволен.
Внушал своим не отпускать меня…
Но тщетно всё, и я был снова волен.
Перед уходом вдруг слова родились.
Прощаясь с «первым» молвил я тогда:
«Напрасно это вы»… Сказал он «да».
И каждый по путям своим пустились.
В гостях, как говорил, я был поздней.
Но не сложились отношенья с ней…
Про случай тот ей не поведал я.
– А как девицу звали? – Юлия.
31
– Зачем же вы расстались, почему?
– Быть может, неразумны оба были.
Нам тяжко было рядом… Ко всему
Причин ведь много, что исход решили…
Я вёл себя в рассказе не геройски?
– Ну что ты, так не нужно говорить…
Да вот пойду посуду уносить,
Моё уже заждалось дома войско.
Но что же разлучило вас двоих?
– Да стала приближать к себе других…
Позднее попытался я о ней
Забыть… Теперь как в дымке глас тех дней…
32
Ушла Анфиса…
Ведь в рассказе, тот
Что «третий», был с собою откровенней,
Чем два других… Известный анекдот:
Себя считал слабей их, без сомнений.
Ему казалось, он «другого теста».
Ведь нет за ним уверенности той,
Что вызвана наивностью одной,
В оценке своего на свете места.
И вот теперь «ничтожество, как он,
Ушёл от них почти что молодцом».
«Всё знает: где смолчать, где говорить,
Чтоб никого притом не разозлить».
33
В какой-то мере он, конечно, прав.
Хотелось мне вернуться невредимо.
Спасли ж меня, дорогу показав,
Природа, Бог… иль всё неразделимо.
Была и фальшь моя там, к сожаленью…
Откроюсь я себе уже, как есть.
От этого пройдёт любая спесь,
И путь открыться может к исправленью.
Попробовать ли что-то наиграть?
Свои ли пьесы, или ж подобрать?
Как благородно звук гитара льёт.
Лишь временами так она поёт…
34
День убыл, как и тысячи других,
Где многие, казалось, бесконечны.
И жизнь уйдёт моя, как день тот стих…
Как часто я искал покой тот вечный.
До завтра будет ночь ещё большая,
Но только не задержится она,
Под солнцем вновь растает пелена,
И я проснусь, несчастий ожидая.
Со службы к Петракову ли схожу?
Других послушать, свой стих покажу.
Ведь я всё жду: откроет, может быть,
Судьба возможность творчеством мне жить…
35
И ночь прошла, как он и ожидал,
И утро уж на улице знакомой.
Её обычный шум всё нарастал,
И встал Илья, и вновь пошёл из дома…
Денёк сегодня выдался спокойным.
Илья сначала напряжённо ждал,
После обеда страх поменьше стал.
А позже был судьбой почти довольным.
Но что не так? Ответ неуловим…
«Почти» повсюду следует за ним.
Лишь музыка с поэзией всегда
За труд платили радостью сполна.
36
О Петракове случаем узнал.
В трактире слышал как-то за едою,
Что дома чтенья организовал,
И помогал писателям порою…
Позднее я стоял пред его дверью.
Слуга, что нет, мол, дома сообщил.
Потом сомненья дух меня смутил,
И вновь пошёл к нему лишь чрез неделю.
Дверь отворил, как прежде, тот слуга
И обождать просил меня пока.
В передней не богато… Ничего.
