Провинциальные тетради. Том 1 - страница 7



Останься, не бросай меня, храни!
Останься, не бросай меня, храни!
Но… ближе, ближе пушечные жерла,
И ночь уже мое сжимает горло.
Или, Или! Лама савахвани!..
сентябрь, 1990

Песня

В красном бархате ты, в красном бархате.
Вся подвластна закатным лучам
И хмельным сладострастным речам.
В красном бархате ты, в красном бархате.
Волны локонов гладишь рукой
И вздыхаешь под вечер с тоской.
В красном бархате ты, в красном бархате.
Вновь невинную слышишь свирель,
И душистую стелешь постель.
В красном бархате ты, в красном бархате.
В аромате печальных духов
И в круженье любовных стихов.
В красном бархате ты, в красном бархате.
Смотришь, как выползает луна,
Как и прежде тоскуешь одна.
В красном бархате ты, в красном бархате.
Неестественно бледны уста,
И мне кажется, что неспроста
В красном бархате ты, в красном бархате…
1990

«И вот уж невидимкой по сеням…»

И вот уж невидимкой по сеням
Гуляет ветер; комкая бумагу
Стремится слово к мокрым фонарям,
Но как всегда не делает и шагу.
И оставаясь сном в черновиках,
Развенчанное, мерно остывает,
И вот уже уныло оседает,
Как будто пыль на полках и шкафах…
декабрь, 1990

«И дверь – не дверь, а страшный вход…»

И дверь – не дверь, а страшный вход,
Врата невидимых высот,
Где средь евангельских отцов
Полным-полно безродных псов.
И слышен вой, и слышен лай.
Открыт для всех далекий рай.
И боги радуются всем,
Кто посещает их Эдем.
И раздают, куда хотят,
Слепых беспомощных кутят.
1990

«За сигаретой ночь короче…»

За сигаретой ночь короче,
И тише тикают часы.
Круг замыкается порочный.
На стрелках – капельки росы.
Ничто не жаждет встрепенуться,
И нет ни камня, ни огня.
Лишь жадно давит мысль меня:
Лечь спать… и больше не проснуться.
1990

«Дух невидимки за портьерой…»

Дух невидимки за портьерой,
В холодных окнах: ночь и плач.
Кто ты, мой будущий палач,
В погонах серых?
На полках пыль, тускнеют книги,
Потрепан старый переплет.
Где ты, изысканный почет
Кастальской лиги?
Багровым дымом полон дом,
Лишь остается память в гранках.
А ты, хромая лихоманка,
Ждешь за углом…
декабрь, 1990

«Мне участь: быть поэтом поездов…»

Мне участь: быть поэтом поездов,
Задумчивых безвестных полустанков
И придорожных сумрачных кустов,
Что безмятежно сонны спозаранку.
Мне участь: скрежетание реборд,
Флажки, фонарь, вагонные защелки…
Не оттого ли в жизни нету толку,
Что каждый шаг обычен, но не тверд?..
декабрь, 1990

«Присниться бы сейчас прокуренному дому…»

Присниться бы сейчас прокуренному дому,
Где спрятался в сенях докучливый сквозняк.
Но нужен ли ему навязчивый знакомый,
Полуоткрытый шут – задумчивый дурак?
Но нужен ли ему нездешний обитатель,
Кто, из какой страны? – не ведаю о том.
Беззвучный и слепой, и пустоты ваятель,
Смеющийся не в такт и мыслящий с трудом.
А ставни все скрипят, отмахиваясь словно,
И ветер ветки гнет, уносит желтый дым.
И я сижу один, поглядывая сонно
На то, как бродит ночь по комнатам пустым.
1990

«Еще в невыпитом вине…»

Еще в невыпитом вине
Таится яд лукавых мыслей.
В непрекращающемся сне
Крадется ложь бесшумьем лисьим.
Домашний зуд опавших листьев
Все не дает покоя мне…
Лицом к востоку и к стене…
декабрь, 1990

ОТ ЖЕЛТОГО ЛИСТА (1990)

Ю. Одинцовой.

Теперь, когда осень, все спокойно и обыкновенно – нет лишней суеты, шума, хлопанья тамбурных дверей, бесконечного стука колес… Обыкновение видеть знакомые лица, при этом почти ни с кем не встречаться, ни от кого не зависеть. Все поддается упрощению – и не нужны глобальные философские истины, чтобы осознать красоту и бестревожность своего существования. Нет никакого желания потрясать мир или самому быть потрясенным; нет надобности говорить о политике, хвалить или хулить Саддама Хусейна, выбирать кого-либо из новоявленных президентов…