– Это название горы Эверест на другом языке. Дальше будут картинки про народы и ты узнаешь, что люди говорят на разных языках.
– А почему мы говорим на одном?
– Потому что мы – семья, – она улыбнулась и снова легонько постучала мне по лбу указательным пальцем.– Дедушка и бабушка тоже говорят на нашем языке и они наша семья.
– А баба Сима? – « баба Сима что, тоже наша семья?»
– Баба Сима уже не наша маленькая семья, но из нашей большой семьи, которая живет в нашей большой стране.
– А Мурзик?
Мурзик открыл свои желтые глаза. Он уже лежал в большой комнате на ковре, подсвеченном из окна заходящим солнцем.
– А Мурзик все понимает, – мама погрозила ему пальцем и расхохоталась. – Но не говорит.
– Почему?
– Ленится потому что. Не хочет мыть руки перед едой и спать в кровати по ночам.
Мурзик повел ушами и снова закрыл глаза – ночью ему предстояло дежурить у окна, следить за птицами.
Уже стал гаснуть свет в окнах противоположного дома. Дома закрывали свои желтые глазки, чтобы фонари зажгли свои дорожки.
– Спокойно ночи, – сказала мама и поцеловала меня в лоб.
Я уже в своей кровати. А на кухне Мурзик запрыгнул на подоконник и попал в мой сон. Он раскачивался на качелях и ел мороженное, в то время как дядя Леша кричал ему: «Иди домой».
С утра мама ушла тихонечко в магазин, и поэтому надо успеть взять конфет. Они лежат в верхнем кухонном шкафу за пачкой «Сода». Много конфет есть нельзя, их достают, когда мы все собираемся пить чай или приходят гости. Но одну конфетку же можно, пока никто не видит, так вкуснее.
«Раковые шейки» захрустели на зубах. Босыми ногами я затопала из кухни в ванную выпить воды из под крана. В ванной она особенно холодная и вкусная и можно пить без стакана.
Мурзик замяукал и начал корябать входную дверь, значит, мама уже поднимается.
– Уйди Хвостатый, – сказал папа, отодвигая кота ногой от двери.
Когда он зашел, зашуршал пакет, в нем пакеты с молоком. На химическом заводе людям выдают молоко, чтобы люди были здоровые. Так папа рассказывал.
– А дверь входная только с улицы, а с квартиры выходная?
– А! Котенок уже проснулся? – проговорил он радостно.– Иди поцелую.
Теплое дыхание на лбу – так наверное отцы целуют своих детей.
– Мама ушла в магазин. Мурзик опять покарябал дверь. Я вчера была в библиотеке. А они смеялись…
– Погоди-погоди, тараторка, – папа стучал ложкой о донышко тарелки с супом.– Почему ты вчера так поздно пришла домой?
Он выслушал весь рассказ от пещерных котов до бабы Симы и Джомалунгмы, пока успел съесть весь суп. А потом спокойно сказал:
– Если опять будешь гулять, не сказав маме, дам ремня.
– Не буду…
Погладив кота, я в припрыжку побежала в комнату. Нужно заправить постель, запихать пижаму в постельного жука и включить мультики. Но… «В эфире программа Время». На часах двенадцать. Папа постоянно смотрит эту программу и разговаривает с телевизором. Это надолго.
– Смотри. Мне мама «Мир» купила, – радостно проговорила я, протягивая атлас. Хорошо, что есть чем заняться.
«Время» прошло само по себе, пока папа рассказывал про длинноногих лосей, скрытных рысей с кисточками на ушах, длинном жирафе. Потом были кавказцы в мохнатых шапках, белорусы в узорных сарафанах.
– Это кто? – я ткнула пальцем в странных людей, одетых в разноцветные ткани.
– Это люди из далеких стран. Потом ты узнаешь, как их называют.
– А почему они грязные? Их не могли помыть для рисунка?
