Прямая речь. Избранные стихи - страница 7



о безвластии слов, о параличе муки,
без которой и сердце – не сердце, увы.

«Если было обещано…»

Если было обещано,
значит надо забыть.
Не спасает от вещего
васильковая прыть.
Тихо оттепель капает,
измождая весну:
скрип да скрип косолапою
как по сну по окну.
И надеяться можно бы,
и пенять тяжело.
Сколько свету безбожного
на зрачки налегло!
Разве только околица
и оранжевый шар?
Детство пёрышком колется
сквозь измятый пожар.
Но и крикнуть не хочется,
и не смочишь щеки,
и холодная мочица,
не поманит руки.
Это прелые листья ведь —
тихих тайн вечера —
невозможная исповедь
золотого пера.

Возвращение

Прислониться к дождю,
многострунной преграде
между мною и мной,
поравняться с водой.
И уйти, и уйти,
и уйти, бога ради!..
через рожи решёток
в подземь и покой.
Пошнырять ещё где-нибудь
в гулких проходах,
обменяться мечтою
с плывущим дерьмом,
но уже не узнать себя
в створках восхода —
ни сейчас, ни потом,
ни на небе седьмом.

«Печалишься?..»

Печалишься?
Не знаешь как?
Измучен тяготой рассудка?
Стол не пробьёт литой кулак,
от муки не избавит шутка.
И я не знаю, милый мой…
молчу, всё жду желанной встречи.
Терпи! Не липни к дню душой
и зажигай почаще свечи.

«О, сколько вам ещё придёт…»

…морями, которым конца и края…

И. Бродский
О, сколько вам ещё придёт
позорных поздних красноречий,
и реки черни нанесёт
на валуны остывшей речи,
и в глубине распухших утр
припомнится темно и свято
всё то, чем был когда-то мудр
поэт, которому возврата…
Которому был тесен дом,
одежда, имя, – всё пустое.
Который слушал дальний гром
и мерил решето водою.

«Учиться в осень тихую войти…»

Учиться в осень тихую войти
и, наступив на шорохи, не смяться —
пускай и сны тебе уже не снятся,
пусть даже не маячит впереди!
Учиться жить, учиться доживать,
учиться умирать, а не родиться,
учиться перелистывать страницы,
где нечего и нечем записать.

«Я вас покину на немного…»

Я вас покину на немного
на самый маленький чуть-чуть
вздохнуть вспорхнуть но ради бога
лишь только не тревожить суть

В зелёном углу

Что там, за листвой, обожжённой лучом?
Как зелено сердце заката…
Мир вымыт, надушен и светел лицом,
цедит первородное злато.
А в этой тени, где томится скамья
и скачет знакомая птица,
всё просто и коротко – я и не я…
Здесь можно во всём усомниться.
Здесь бредит догадка и бродит душа,
теряя инерцию бега.
Здесь тайна касается карандаша,
здесь куст проповедует негу…
… и всё. И уже безразлично, что Бог
листве не добавит качанья.
Что – Бог? Если мир измениться не мог,
то встреча не стоит прощанья.

Ночная маета

…и штык, упёртый в дно перегородок,
не разомкнёт глаза, зажмуренные встык!
Треножник позвоночника и рук,
несущих подбородок, робок.
Потеря чувства меры в монологе
слегка разочаровывает…
пусть!
Путь ночи свой налог взимает
терпением,
                   а логика молчит....
Окно звенеть не умолкает,
редеет небо под напором звёзд.
Одним отклеившимся краем
оно пропущено сквозь мозг,
а мозг уже разводит утро,
и мудро просветляя день,
накинув дрёму на плетень,
необязательностью чая
охотно делится со мной…
Я не был узнан тыльной стороной
ладони.
               Даровым упором
бессовестно воспользовался, но
остался если и не вором,
то анонимом всё равно.
И звёзды высыпались мимо,
минуя дно.

«Сидеть при свече…»

Сидеть при свече
и думать о том,
что кончилось «до»
что будет «потом»…
Живое ничто
не ищет границ,
там дышит ещё,
здесь падает ниц.
Там шёпоты дня
надежда и свет,
где нету меня
где ясен ответ,
а эта свеча,
дающая дым,
как вздох палача
над ухом моим.